Annotation
Научно-фантастический рассказ
Никишенков Олег Викторович
Никишенков Олег Викторович
Боги Сингулярности
Боги Сингулярности
История эта началась еще в те времена, когда люди верили в бога, чтобы не жить в страхе смерти. Но уже в первом столетии Сингулярности осознание человеком своего наследственного смертного несовершенства перестало быть актуальным. Это произошло, когда первые реальные плоды экспоненциального развития науки о жизни стали реальностью, данной в ощущениях. Старожилы не дадут соврать, что Сингулярность свалилась, как снег на голову, стремительно накатилась откуда-то из недр вселенной. Неожиданно и безапелляционно, как вязкий с темно-синей зыбью вечер глубокой осенью. При этом человек в своей сердцевине остался кем создала его природа: мыслящим млекопитающим, которому удалось довести до совершенства функционал палки-копалки. А вершиной этого творчества стали автономные мыслящие машины. Человек также вписал себя в историю мироздания как первое биологические существо, познавший таинство рождения и смерти живой материи. Но что стало с самим человеком? Люди Сингулярности - это несовершенные создатели совершенных мыслящих автономных машин. От раскалённых скал Яри до студёных архипелагов Глизе - умные машины в эпоху Сингулярности внесли существенный вклад в науку и технику, в индустриальный дизайн и НИОКР, а виртуозный искусственный интеллект сотворил в золотой век торжества кибер-искусства Сингулярности чудеса творчества. При этом высший пилотаж интеллекта машин эпохи Сингулярности становился все более непонятным и недоступным для человека, мозг которого проиграл гонку их экспонентно развивающейся вычислительной мощи. Человек упустил тот момент, когда из миллионов, казалось бы, ничем не связанных друг с другом явлений научно-технического прогресса выделяется монолитный и абсолютно непреклонный поток необратимых глубинных изменений в обществе. Однако, своим машинным зрением роботы видели в человеке не только его слабость, но и "божественное начало". В безбрежной гордости, в стремлении к полному господству над природой и животной гармонии с ней. В страстном стремлении к звездам и планетам. В моральном благородстве. В недоступных машинам чувствах первого уровня. В мире тотальной рациональности, где безраздельно господствовали умные машины, были крайне востребованы механизмы, которые препятствовали бы дегуманизации. Людей могло спасти только иррациональное чувственное начало.
***
Мужчина сорока двух лет, знавший, что его больному сердцу судьбой готовится смертельный удар по миокарде, завещал заморозить своё тело после кончины. Он подготовился. Он принял агонию мужественно, с достоинством и благородством. Когда пробил его последний час, был отправлен в криогенную "могилу". Его тело заполнили био-нейтральным антифризом, чтобы холод не разрушил ткань, которую врачам далекого будущего когда-то предстояло возродить. В состоянии криогенного сна Адам сохранился до Сингулярности при температуре близкой к абсолютному нулю. Возвращение жизни во все клетки тела - тяжелый и медленный процесс. Мозг умирает и возвращается последним. Жизнь по капле возвращается в холодную плоть через боль. Шаг за шагом, клетка за клеткой реконструируется живое тепло, подобно тому как формировалась в катаклизмах планета, ставшая колыбелью жизни.
Мужчина пришел в себя. Это означает, что его мозг начал осознавать и адекватно анализировать происходящее вокруг. Адам увидел, что он лежит на длинном хирургическом столе. Ему в глаза, в лицо, по всему телу смотрит россыпь маленьких черных зрачков медицинских видеокамер, висящих, подобно мошкам в знойный полдень, в воздухе. Вокруг него проворно снуют гибкие щупальца и тонкие изящные манипуляторы человекоподобного робота. Многорукий робот проворно распоряжается десятками каких-то воздушных проводов, медицинских шлангов, датчиков и игл, а также непонятных пациенту инструментов, работающих с его воскрешаемым организмом.
Робот время от времени искусно и уместно проводил тампоном по лбу воскрешаемого. При этом он периодически вкрадчивым голосом мягко приговаривал откуда-то из-под лба, на котором находился мигающий бледным красным огоньком светодиод:
- Добро пожаловать в жизнь. С возвращением. Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Все уже неплохо, очень неплохо. Ваш куратор по возвращению скоро вас навестит, - затем успокаивающим голосом пообещала умная машина. - А я, ваш лечащий врач-реаниматолог. Специалист первой категории, между прочим, - как-то по-человечески хвастливо проинформировала пациента машина, энергично обтирая меж тем его ноги какой-то мягкой теплой тканью.
- Попробуйте, кстати, сказать что-нибудь, - вдруг предложил робот.
- Мма-ма, - медленно выдавил из себя еле ворочавшимися губами пациент.
- Отлично, - отреагировал робот-реаниматолог, - поздравляю, вас с первыми новыми и столь старыми словами, - философски прокомментировала первые звуки воскрешаемого машина.
- Отдыхайте, - ровно сказал робот и, плавно отъехав к стене, затих, слившись с белым покрытием операционной.
Адам не смог бы сказать точно, сколько времени прошло, когда после его невероятного "воскрешения" в палате впервые появились люди. Пришли двое, высокого роста, в медицинских масках. Ему показалось, что люди были худощавы, с гладкими лицами и высокими лбами. Трудно было с первого взгляда понять, мужчины это или женщины. Их голоса были мягки, черты лица плавны, абсолютно симметричны и ни в одной черте не грубы, пальцы удивительно изящны, походка легка и быстра. Это люди будущего, понял пациент. И они ему понравились. Они не внушали страх. В них воскрешенный увидел именно тех людей, к которым он и стремился попасть, подписывая когда-то свою последнюю волю.
Один из вошедших достал какой-то свиток, который представлял собой тончайший, гибкий, как лист древесной бумаги, мягкий интерактивный экран. Вошедший торжественно раскатал электронный свиток вниз и спокойным торжественным голосом произнес:
- Уважаемый гражданин, клиника "Возрождение" рада объявить вас живым. Поздравляю и добро пожаловать обратно на планету Куна, которую вы уже почти покинули когда-то. Вы смогли вернуться в этот мир благодаря достижениям Сингулярности. Вы вправе отказаться от воскрешения и ходатайствовать о том, чтобы быть захороненным по обычаю своего времени, - провозгласил затем человек будущего. Мужчина промычал что-то несвязное в ответ. Он попробовал приподняться на локтях, но сил не было.
- Лежите спокойно, дышите глубже. Все в пределах нормы, возвращение проходит нормально. Вам будут назначены восстанавливающие процедуры. Вы вскоре сможете ходить, - вселяющим уверенность голосом заверил он. - Впереди вас ждет много радостных моментов, но вас также ожидает испытание. Чтобы ожить, вы должны хотеть жить. Очень хотеть. Пока нам удалось лишь разбудить организм, а нужно еще и душу. Ищите в себе изо всех сил, что найдете, истоки жизни, внутреннюю энергию возрождения и развития, - загадочно и вместе с тем довольно волнующе закончил свою речь вошедший.
- Пока сознание не вернется в вас полностью, восстановление нельзя будет считать законченным, - деловито и лаконично вмешался второй врач. После этой фразы визитеры также неожиданно удалились, как и появились в палате. Снова вступил в работу робот-реаниматор. Он активировал арку какого-то прибора, с виду похожего на сканер. Прибор начал двигаться над столом, просвечивая перламутровым светом его ноги, от ступней до таза. От "сканера" исходило приятное тепло, Адам буквально чувствовал, как каким-то благодатным теплым красным соком постепенно наливаются его конечности. Жизнь снова втекала в тело мужчины, движение органической материи вновь происходило в остекленевших три века назад сосудах, порах, костной ткани, волокнах мышц, струнах связок, гребешках хрящей, ячейках, узлах, артериях, во всем сложном биологическом организме, в каждой из миллиардов клеток, находившихся в криогенном параличе. Вокруг него на интерактивных стенах палаты, потолке, везде и всюду вокруг происходило представление, будто кто-то пытался закачать в его мозг максимальное количество информации, проецируя образы на стены-экраны помещения, где находился Адам. Его вниманию был представлен калейдоскоп каких-то личностей, пейзажи матери-Куны, фотографии огромных, похожих на разросшиеся черные кристаллы городов. Улицы мегаполисов яркими зелеными клиньями рассекали непроходимые леса.