Ручкина, Студентка Института Человека, сказала, что не свихнулся, а получил нервное расстройство. Был покусан мегаполисом. И помянула всуе Фрейда.
— Ничего вы не понимаете, — грубо встрял Тихонов. — Я Сидорова с детства знаю. Это он по собаке своей скорбит. Собака у него была, лет двадцать назад. И как раз в этом месте все время опорожнялась…
Но сын Белобородова точно знал, в чем дело. Просто Сидоров — инопланетянин. Гость параллельных миров. Там, за стеной, у него портал, и он получает инструкции. Или подзаряжается энергией через электроды во лбу.
— Все равно — спасать нужно, — опять сказал Котов.
А хирург Ульнис сказал, что это упражнения для осанки. И вспоминательное место, — добавила его маленькая дочь.
А мама Котова сказала сыну: знаешь, Дима, ты меня прости, но Света тебе не пара.
А Спаситель спросил Котова: ты моей пенсии хочешь?
2
Как бы то ни было, но Котов развел бурную деятельность, собрал деньги, и вместе с сыном Белобородова перекрасил этот участок подъезда в керосиновый цвет.
Понаблюдали. Сидоров утром спустился, подошел было к стене, но прислоняться к свежей краске не стал. Постоял в полуметре и пошел себе дальше.
Тогда Тихонов позвал Сидорова на пикник с ночевкой. И Ручкину заодно. Ожидалось, что Сидоров от деревьев будет подзаряжаться. Но Сидоров вел себя мирно: сыпал анекдотами и жарил шашлыки. Ручкина приехала довольная. Тихонов, напротив, мрачный.
Тогда Котов взял и написал мелом на стене крупными буквами:
СИДОРОВ! ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?
Понаблюдали. Сидоров утром подошел к стене, прочитал надпись и пошел дальше. А через месяц продал квартиру и уехал. И Ручкину с собой забрал.
3
— Жалко, — сказала Аделина. — Кто теперь шпингалет прикрутит?
А хирург Ульнис обмерил стену и сразу защитил диссертацию.
А сын Белобородова написал школьное сочинение. Про Тихонова.
— Что же теперь делать? — в отчаянии спросил Котов.
— Глуп ты, Котов, — сказал Спаситель. — Я тебя накажу.
Титов
К Титову постучалась мама.
Он спокойно сидел дома и работал, но вдруг к нему постучалась мама. Мысли как-то сразу смешались.
С одной стороны, мама, конечно, человек современный. В кроссовках на дачу ходит. Смартфоном пользуется. Даже загранпаспорт у нее есть! Но впустить — вот так, сразу! — было как-то боязно. Да что там говорить, было Титову страшно.
А ну как увидит мама, какие тут у него люди зависают? И какие ведутся (боже ж ты мой!) разговоры. Это ведь надо сначала всех предупредить. Всё убрать! А как убрать, если тут годами всё каждый день валится? Не валится, — честно сказал себе Титов, — сам ищешь такое-всякое не очень, и откровенную ерунду, и все это у себя размещаешь. Места-то полно!.. Будь оно неладно, это место.
Но как не впустить? Это ж мама. М-мама!
Титов посмотрел на часы. Мама через час уходит на хор. Вернется только под вечер. Веселая. Или не совсем?.. Вот сейчас у нее дел особых нет, и мама просто ждет, когда Титов ее впустит. А Титов сидит, как мумия Египетская, пальцы растопырил, да так и застыл.
Нет, ну это с ума сойти — мама постучалась! Надо будет Светке сказать, не поверит. Кстати, о Светке. Вот предположим, зайдет мама к нему. Потом к Светке, а от Светки, чего доброго, и к Невозможной. Что мама подумает? Родной сын — и тут, почти рядом, всего через одну Светку — Невозможная. Нет, ну это же совершенно невозможно!
А может, до вечера отложить? Вечером, после работы, к ней заехать. Сказать: мама, вот ты с утра постучалась, я не смог тебя впустить. Ты же мама, а у меня там… ну и вообще. Давай все останется так, как есть. Давай лучше я к тебе чаще приезжать буду. Не обидится?
Мама редко обижается. Но всерьез. Вот, был случай, когда он Светку с восьмым марта поздравил, а маму на следующий день только. Ну, так получилось. Пришел с цветами. Цветы взяла, но долго обижалась. Смотришь — вроде, мама. И все-таки, будто немножко меньше мамы в ней. Ужасное ощущение. Потом, слава богу, все наладилось.
Тут дико затряслось что-то сбоку. Телефон с секунду подергался, потом во всю силу выдал турецкий марш. Самый Шеф звонит! Так впускать маму или нет? Шеф явно по вопросу Того Сайта, и разговор займет минут двадцать, если не больше. Чего доброго, и с продолжением в видео-конференции. За это время мама точно на хор уйдет.
Поэтому Титов медлил. Просто сидел, тупо смотрел в пространство за окном, и пытался поймать хоть одну четко сформированную мысль. Мыслей не было. Мама! Мама, ну зачем, зачем ты постучалась ко мне?..
Титов закрыл глаза и нажал мизинцем на клавиатуру. И вдруг почувствовал, что в груди его что-то оборвалось. Как будто ушло, потерялось что-то ценное и важное.