«Ревность к Ворху! Как тебе это пришло в голову? Он же правитель. Любовь женщины для него — ничто. Ворха любит народ. Видел, как его встречали? Их любовь равносильна смерти. Тысячи лягут, чтобы он по их телам прошел к высшей власти…»
«И мы?» — боязливо спросил Виз.
«Может быть, и мы. Чтобы стать сильными, надо прикоснуться к сильном) Сила передается».
Решимость какая-то горела в глазах Ладен, и она напугала Виза.
«Не дело женщины вмешиваться в борьбу великих. Она легко может сгореть в этом огне страстей».
Ладен бросила с вызовом:
«Конечно, если сама слаба…»
Подтекст сказанного еще более напугал Виза:
«Не думаешь ли ты проверить свои силы? Лучшим применением способностей женщины была и остается забота о доме и детях. Кстати, что делает наш малыш?»
Маленький Гулик, предоставленный на время самому себе, открыл коробку со сладкой пастой и торопливо уничтожал ее.
— Ах, ах! — кокетливо сокрушаясь, воскликнула Ладен. — Ты весь измазался. Такой внук бабушке не понравится.
— А где она?
— Во- он в том большом доме, — показала Ладен.
— Там деревья растут, — разглядел Гулик навесные сады, винтом опоясывающие здание. — Бабушка любит, чтобы деревья были.
«Он умница! Он не задает вопросов, он сразу отвечает», — приподнялась Ладен и, дотянувшись, потрепала сына за щечку.
— Ты прав, бабушка очень любит деревья, и мы сейчас прилетим в ее сад, вздохнула Ладен и мечтательно добавила, адресуя мысли мужу: «Ах, если бы ты служил в ведомстве надзора».
Виз нахмурился, не понимая, что бы тогда изменилось.
«Я бы не отдала свою мать на хранение в эти мерзкие склады, — сказала Ладен уже раздраженно. — Цузары имеют высокие доходы, получают рабов-носителей, сколько захотят, а мы четвертый год не можем получить хотя бы одну рабыню для возвращения мамы. Мне стыдно, стыдно!.. Неужели ты этого не понимаешь?»
Придерживая малыша, увлеченного разглядыванием навесных садов пристыженный Виз оглянулся, проверяя, не уловил ли их разговор кто-нибудь не ближних флайерах, но они уже вышли из потока и свернули к посадочной площадке Каролл-дома. Ответил он жене подчеркнуто сдержанно: «Я все понимаю, но… Эгрегер не меняют по собственному желанию. Эгрегер — на всю жизнь. Даже если бы я сменил его в силу каких-то обстоятельств, то все равно остался бы рядовым первой руки. А вот когда я сам стану первой рукой, тогда мне и в нашем эгрегере будет не хуже, а, может быть, и лучше, потому что в энергетике я все-таки разбираюсь. Главное для меня сейчас — это стать первой рукой и получить подчиненных».
«И когда ты станешь первой рукой?»
«Теперь скоро».
«Ты что- нибудь сделал… такое важное?» — заметно оживилась Ладен.
Виз тоже был рад, что, наконец, вызвал у жены интерес к себе, но с детства прививаемая осторожность взяла верх, и он боязливо повел глазами в сторону башенных антенн надзора Билярга. Ладен не придала значения его опасениям: «Неужели ты всерьез считаешь, что мы кому-то нужны здесь? Скажи, а тебе дадут рабов?»
«Как положено».
«Не раба, а много рабов? — уточнила Ладен, и в глазах ее засветился азартный огонек. — А что ты сделал?»
Ее восторженность заражала Виза. Так приятно, оказывается, рассказывать любимой о своих успехах! Он немного помялся, разжигая ее интерес, и ответил уклончиво, явно рассчитывая на дальнейшие расспросы: «Придумал один эксперимент с пылевым кольцом», — кивнул он на небо. Ждал восторженного изумления, но Ладен озабоченно уставилась на Каролл-дом, к которому приближался их флайер.
— Мама, ты совсем медленно летишь.
— Потому что будем садиться. И пойдем к бабушке. Собери свои игрушки, — сказала Ладен и, заняв малыша, обратилась к мужу: «Придумал, это, значит, ты… думал?»
«Да».
«Какая непростительная глупость!» «Но… у меня получилось».
«Тебя могли поймать. И спросить, по какому праву ты осмелился думать. Захотел стать умнее всех?»
«Но кто- то ведь должен…»
«Кто- то! Но не ты. Твое дело — исполнять. Если узнают в эгрегере, ты никогда не станешь первой рукой».
«Я стану… Пособником, а может и выше!» — объявил Биз с замиранием от прорвавшейся решимости выразить наконец такое, о чем думать не смел; ждал ответной радости или, по крайней мере, уважения во взгляде жены, но на-толкнулся на жалостливое снисхождение на ее лице.
Их флайер завис над посадочной площадкой. Ладен покружила и аккуратно посадила его в углу, в отдалении от сверкающих яркой краской новеньких летательных машин, разместившихся в центре. Такой выбор места был сделан ею, возможно, непроизвольно, но и его воспринял Биз как упрек себе в том, что все еще не может купить дорогой летательный аппарат. Но разве это главное?… И вообще, после такого признания, какое сделал он, Ладен должна была выразить хоть какое-нибудь вежливое понимание. И потому Биз упрямо допытывался: «Ты не веришь мне? И напрасно, — передернул он узкими плечами, и тонкое лицо его побледнело от обиды. — Возможно, я скоро стану могущественнее Ворха. Да, да!..»