«Пока слышу. Говори быстрее».
«Линг — мой отец. Отец, ты понял?»
«Нет, ты неисправимо глуп, Ворх. Да какая мне разница, отец он тебе или брат. Все мы, Верховные, родственники между собой. Успокойся и приготовься к смерти. Я не могу поступить иначе».
«Тебя подкупил Дабер?! Он, он?!» — кричал Ворх, но ответа не услышал. Ворх заметался по ловушке, обшарил углы и стены — они были гладкие, без единой шероховатости. Допрыгнуть до верхнего края было невозможно, но он все же прыгал. И вдруг заметил: что-то произошло. Замер и увидел: к нему медленно приближалась гранитная стена с отпечатком раздавленного. Ворх отскочил в дальний конец ниши.
«Нет, нет!.. Не хочу!» — вскрикнул он, согнувшись, закрыв лицо руками. Отказываясь верить в реальность происходящего, Ворх все явственнее осознавал, что неминуемое произойдет сейчас, через два десятка секунд. Эти секунды словно бы остановились, вместив в себя поток мыслей о прошлой жизни, о неосуществимости задуманного, На миг бесконечно стало жалко себя. Вспомнилась Кари, ее нежность… Эта нежность трансформировалась в не слышанную им никогда музыку, поднимавшую его куда-то в небеса, а мозг с поразительной четкостью препарировал подсмотренные видения спящей Кари, формулировал решение. Оно казалось бредовым, немыслимым, но придвинувшаяся вплотную стена заставила поторопиться: Ворх сфокусировал внимание на бионике и, потеряв ощущение своего тела, поплыл вверх, как бывало в детстве во сне. А может, это и был сон? Где нет Дабера, Ле-Трава.
Ударившись головой о потолок ловушки, Ворх осознал, что летит не во сне; он испугался и обрадовался одновременно, потерял какую-то поднявшую его силу и упал на верхнюю плоскость стены, вдвигавшейся в нишу.
Раздался мягкий стук — стена замерла. Все еще не веря своим глазам, Ворх осмотрел оставшуюся щель, — пространство, где должен был погибнуть.
Наконец он поднялся. Вытер с лица слезы и пот, привел себя в порядок и, слегка прихрамывая, подошел к боковой стене, толкнул ее и вышел из ловушки… Ле-Трав сидел в кресле перед панелями приборов, занимавших стену большого зала, и бессмысленно скользил взглядом по дрожащим стрелкам, по ритмично вспыхивающим лампочкам. Ворха он не жалел, понимая, что, не убрав его с пути, погиб бы сам. Вероятно, Ворх избавился бы от него, Ле-Трава, не так жестоко, но ведь суть оставалась одна: лишившись звания Верховного, Ле-Трав потерял бы все привилегии. К тому же обязывал быть жестоким и сам экл-Т-трон, завораживающий своими неограниченными возможностями. В этом зале, еще за одной раздвижной стеной, лежали чертежи и расчеты. Оставалось изучить науки и разобраться в записях. Ле-Трав садился за учебники десятки раз, Но всегда находился повод отложить занятия на день, на год… Но теперь, в связи с предстоящей сменой власти, надо будет серьезно засесть за работу, размышлял Ле-Трав. А может, и самому попытать счастья. Он представил, как, будучи главой Гильорта, осуществляет перестановки в правительстве, расправляется со строптивыми, награждает достойных. В его голове разыгрались устрашающие по размерам баталии, из которых он, обладая сверхъестественной силой экл-Т-трона, неизменно выходит победителем и получает почести благодарного народа.
А если не открою ничего и потеряю время? — подумал Ле-Трав. Ведь ни один из предшественников так и не приблизился к тайне. Да и зачем она, если и так устроена жизнь неплохо. Есть власть, почести, блага. Дни проходят в довольстве и развлечениях, а там уже недалеко до перехода в Бессмертные, и опять покатятся годы, как один праздник, несколько утомительный своим однообразием, но все же вечный. Нет, тайной пусть займутся другие, решил наконец Ле-Трав.
Он оперся на подлокотники кресла, готовясь встать. Пора. Предстояло еще убрать охрану Ворха, уничтожить слуг, подготовить аварию в трансконтинентальном тоннеле — десятки дел. Признание Ворха, что Линг — его отец, осложняло положение: старик от горя может выкинуть непредвиденное… Но, впрочем, есть Дабер. Поможет.
Ле- Трав подцепил пальцем за колечко сцепку ключей, лежавших на панели, решительно поднялся с кресла, повернулся и… остолбенел: в проеме отодвинутой стены, привалясь плечом к ее торцу, стоял Ворх.
«Т- ты?… — с трудом выдавил из себя Ле-Трав. Он стал дрожать и позванивать. Звон шел откуда-то снизу. Перехватив взгляд Ворха, Ле-Трав увидел, что звенят ключи, и выронил их, а потом и сам повалился на пол. — Прости, Ворх. Не убивай. Я все сделаю, все, что ты скажешь. Прости меня».
Он подполз на животе, целовал Ворху ноги и униженно молил оставить ему жизнь. Ворх молчал, воспринимая его мысли, но ничего, кроме суеверного страха и панической боязни за свою жизнь, в голове Ле-Трава не было. Оттолкнув ногой Ле-Трава, Ворх отрешенно смотрел за его спину. Ле-Трав скосил взгляд и увидел, как связка брошенных им ключей тронулась с места, поползла по полу, как бы разгоняясь, и полетела, ударилась в ладонь Ворха.