Он еще долго нашептывал, каким искусным будет их правление без каст и раздирающих единство целого привилегированных группировок, как они счастливо проживут жизнь и какими воспитают своих детей. Говорил о многом. Она молча гладила его рукой, и Ворху казалось, что он нашел полное понимание. А когда проснулся после короткого, непонятно как пришедшего сна, Кари рядом не было.
5. Всемогущие
Исчезновение Кари-без прощания и объяснений — оскорбило Ворха. Только долго переживать не пришлось — в дверь стучали. Робко, но все же настойчиво кто-то пытался привлечь его внимание. Ворх вспомнил про блокатор на бионике, снял его и услышал гомон встревоженной охраны.
«Что случилось?» — спросил он растерянно. Беспокоить Верховного, да еще таким способом, было верхом бестактности!
«Верховный, тебя вызывают в Гильорт», — ответил полковник его охраны Барри-Баук.
«Ночью?»
«Давно день, Верховный».
«Передай — одеваюсь. Что там произошло?» — спросил Ворх и замер в ожидании желаемого: неужели свершилось?
«Зовут на суд».
«Кого судить?»
«Тебя, Верховный. Дабер ввел в столицу соединения фаронов. Мы окружены».
«Понял», — сказал Ворх. Он настроился на Барри-Баука и глазами его носителя увидел часть комнаты, где двое охранников обрабатывали кровоточащую рану на плече третьего. Узкая конфигурация раны говорила, что нанесена она режущим лучом. Вот до чего дошло, отметил Ворх и приказал: «Жди команду».
Ворх одевался и, накинув на бионик блокатор, обдумывал происшедшее. Если Дабер в столице, значит, выполнил то, что должен был сделать в Габаре. Он умен, иначе бы не вернулся драться за власть, которую может потерять раньше, чем ощутит. И значит, Кари жива. Все произошло, пока она была здесь, — теперь помечется над руинами и вернется. Нас будет двое против тьмы. Двое любящих… Это уже сила. Тогда в бой, пока я для них слаб и ничтожен.
Он открыл окно, переждал первый порыв ветра, рванувшегося в его апартаменты, а потом, тихо скользнув за подоконник, поплыл, как рыба, вниз к голубому Дворцу Гильорта.
Радиальный зал, где проходили собрания Гильорта, был полупустым. Наметанным взглядом Ворх определил, что сегодня здесь собрались в основном сторонники Дабера из тех, кто остался еще незамененным. Сам Дабер — крупный мужчина с квадратной головой и красивыми дерзкими глазами-стоял уже на трибунном возвышении Предводителей Гильорта, расположенном в центре зала, и говорил ментально, сопровождая слова непроизвольным дерганием головы. Видимо, был очень увлечен, если не замечал этого смешного дергания. Увидев соперника, Дабер замолчал, чем и подтвердил догадку Ворха, что должен был умереть на пути к Гильорту. Измерив Дабера презрительным взглядом, Ворх поднялся по ступеням к трону Линга. Предводитель Верховного Гильорта, издали смотревший на Ворха с предостерегающей тоской в глазах, удивился, когда тот смело зашагал наверх, и ревниво заерзал, когда рука Ворха успокаивающе легла на кулачок Линга, придавив его к подлокотнику. Такое восхождение к трону и столь вольное обращение с Предводителем Верховного Гильорта было вызывающе дерзким, что заставило онеметь и Верховных, сидевших в радиальных рядах, и экс-Предводителей Гильорта, теснившихся вокруг трона. Каждый подумал, что, должно быть, произошло нечто настолько важное, что сейчас не до церемониала, и потому все выжидающе взирали на Ворха при общем молчании.
«Да; произошло страшное преступление, — заговорил Ворх, уличающе глядя на Дабера. — Билярг окружен фаронами и атакован. На меня покушались. Этот вызов сюда на суд тоже акт произвола Верховного предводителя фаронов. И сейчас все собравшиеся здесь должны будут, в соответствии с великими законами Нового Порядка, определить степень его преступления и вынести приговор».
«Теперь вы убедились, что он сумасшедший? — сказал вдруг Дабер очень спокойно и даже с нотками искреннего сочувствия. — Если не сумасшедший, то предатель. Из-за любви к какой-то потаскушке он решил дать низшим равные с нами права. Триста лет мы держим их в страхе, заставляя работать. А теперь они бросили стачки и вышли на улицы… любить! Да, Верховные, любить! Потому что Ворх заменил страх на любовь к нам. Их теперь нельзя ничем заставить работать: они не могут представить, что любимый ими фарон станет сечь их парализатором. Все улицы городов заполняются праздноболтающимися рабами. Рабы славят нас, жрут, пьют, а я не могу к ним придраться, потому что все тихо и чинно. Вот почему я ввел фаронов в город и блокировал Билярг. Ворх сошел с ума, придумал бога, возвел себя в сан наместника его и вон, — кивнул Дабер, — даже стал выше Предводителя Верховного Гильорта…»