— Психическая атака? — отозвался Варогалант. — Значит, Вексен-клеть здесь.
— Так и есть, — ответил ему Меровед. — Поблагодарите свои генетически сконструированные тела. Город поразил ужасный недуг, и он грозит распространиться дальше. Вы прибыли как раз вовремя.
Адио подошел первым и крепко сжал руку Мероведа.
— Рад встрече, Меровед, — тепло сказал он. — Прошло столько времени. Больше века.
Меровед похлопал его по плечу.
— Словно другая жизнь, — сказал он, высвободив руку из хватки Адио. Он кинул взгляд в сторону Картовандиса. — Выглядишь лучше с нашей последней встречи, Сир.
— А ты выглядишь старым, Меро.
Меровед рассмеялся, и его настроение улучшилось.
— Верно. — Он задержался взглядом на Картовандисе, словно заметил нечто, неочевидное остальным, прежде чем указать на город позади. — Рядом ждет орудийный катер. Он меньше вашего «Ориона», но лучше подходит для полетов в городе. — Обернувшись и жестом указав идти за ним, он добавил: — Я выявил угрозу Трону. Осталось только с ней разобраться.
— По твоим словам дело кажется несложным, — заметил Картовандис.
— Это далеко не так. Пошли.
Троица кустодиев последовала за ним. Картовандис шел последним, осматривая тени промышленной зоны. Он помнил Мероведа хорошим воином и отличным тактиком но, по его собственному признанию, он выявил угрозу, и не смог ее устранить. Очевидно, что с возрастом он стал медленнее, но таким осторожным он прежде не был. Картовандис задался вопросом, что это могло значить.
— Что здесь случилось, Меровед? — спросил он. — Где все жители?
— Они тут, хотя большинство пыталось укрыться на окраинах города.
— Укрыться от чего? — поинтересовался Адио.
— Будет проще вам показать.
За углом ждал орудийный катер Мероведа — угловатый латунно-серый корабль с загнутыми, будто у падающей на добычу хищной птицы, крыльями. Турбины уже работали, отбрасывая прерывистые лучи света на пару тупоносых лазпушек на фюзеляже. Открылся боковой люк. В кабине Картовандис увидел сервитора, проводившего предполетную проверку.
Он обменялся взглядом с Варогалантом, который отступил назад, скорее всего, чтобы не говорить ни с Мероведом, ни со своим братом. Оба ничего не сказали, однако их взгляды говорился лучше всяких слов. Старый щит-капитан чего–то недоговаривал.
Орудийный катер летел прямо над нижней трассой Ворганта, вздымая за собой шквал пыли и мусора.
— Худшее случилось пару дней назад, — сказал Меровед, пройдя к боковому люку катера и распахнув его.
Он заметил, что Адио смотрит в амбразуры противоположного борта.
— Это… жители?
Даже в темноте кустодий видел не хуже чем днем, и острее, чем в снайперский прицел.
— Взгляните ближе… — предложил Меровед, держась за поручень. Порыв ветра развеял его плащ, открыв бронированный костюм под ним.
Картовандис, сидевший ближе всех, наклонился и выглянул наружу. У него расширились глаза.
— Сколько? — спросил он, встретившись с Мероведом взглядом.
— Сотни тысяч.
Адио присоединился к ним, пригнувшись, чтобы лучше видеть.
Катер несся над бескрайним морем неподвижных людей, одежды и волосы которых взметывали струи двигателей. На улицах, свисающих из гравимашин, съежившихся в тени зданий. Повсюду.
— Что с ними?
Меровед открыл вокс-канал с пилотом.
— Зату. Сбрось скорость на три четверти.
Орудийный катер замедлился, и шум двигателя стих до низкого урчания.
— Трон Терры… — пробормотал Адио.
Меровед проследил за взглядом кустодия к массам пораженных людей, сгорбившихся и лежавших на земле. Работники, писцы, чиновники, надзиратели, правоохранители и торговцы — неважно, кем они были и чем занимались. Великий уравнитель обратил в ничто их положение и влияние. Все они страдали одинаково, и все, что предшествовало этому моменту, было только прелюдией, не имеющей, в конечном итоге, никакого значения. Парализованные, изможденные, задыхающиеся собственной слюной, живые и мертвые упали, где стояли, иногда друг на друга, прочих же разбил паралич, скручивавший их пальцы в когти и сводивший конечности судорогами. Некоторые стучали зубами так громко, что звук пробивался даже сквозь шум работающих двигателей. Другие прокусили языки. В плотных толпах виднелись почерневшие от огня пустоты, в сердце каждой из которых находился силуэт человеческой фигуры.
От массы исходил тихий гул, и когда Адио прищурился, Меровед понял, что кустодий догадался о причине.
— Они в сознании, и страдают.
— Они испытывают невообразимую боль, их двигательные функции оборваны, нервные окончания обнажены, синапсы сводит спазмами, — отозвался Меровед.