На пол мягко опускались книги с порванными и обгоревшими страницами. Остальная часть библиотеки, должно быть, погибла в прошлом пожаре или каком–то ином происшествии. Но внимание Варогаланта привлекло не это. Он заметил выжившего культиста. Форма мужчины была разодрана, кости в ноге раздроблены. Он полз на животе, будто слизень, оставляя за собой след из темной крови. Варогалант вздернул его на ноги.
— Облегчи душу и скажи, куда он ее забрал, — низким угрожающим тоном сказал он и, достав мизерикордию, прижал ее к горлу человека.
— Я не боюсь… б-боли… — с трудом выдавил мужчина, прежде чем обмякнуть. — Император… защищает…
Варогалант с рыком отпустил мертвого культиста.
— Они сражаются с нами, но все равно взывают к Нему, — пробормотал он, вскинув голову и на секунду крепко зажмурившись.
— Мы найдем ее, брат, — пообещал Адио. Давящее на Варогаланта бремя никогда не было более очевидным, чем сейчас.
Его ответ был прост.
— Мы должны.
В этот момент Меровед поднялся на ноги, и тут же бессильно рухнул назад.
Картовандис увидел его первым и, заскочив в яму, бросился к раненому, с трудом дышащему наставнику.
— Взрыв не мог его серьезно ранить, — сказал Адио.
— Без аурамита… — начал Варогалант.
— Он все равно Адептус Кустодес, — оборвал его брат.
Картовандис снял поврежденную броню Мероведа и обнаружил под ней черную, гниющую вокруг сердца рану.
— Он умирал еще до того, как вошел в библиотеку.
— Похоже на осколок кости, — произнес Варогалант, встав над ними обоими, когда те склонились над Мероведом.
Адио осмотрел бинты, прогнившие почти насквозь.
— Он пытался вычистить и перевязать рану.
Все они видели подобное прежде, больше века назад у Львиных Врат.
Меровед натужно закашлялся, и Картовандис придержал его голову, чтобы немного ослабить боль.
— Ты умираешь, старый друг, — произнес он.
Меровед посмотрел на него краем глаза и ухмыльнулся, обнажив окровавленные зубы.
— Прости, Сир… — Его голос был слабым, словно скрежет пера по пергаменту.
— За что, щит-капитан?
Ухмылка Мероведа стала печальной улыбкой.
— Я не был им уже долгое время.
— Ты всегда оставался моим щит-капитаном.
Меровед протянул дрожащую руку и взял Картовандиса за плечо.
— Я знаю, что ты хотел отплатить мне. Закрыть долг.
Картовандис ничего не сказал. Все молчали. Адио почтительно склонил голову, бормоча клятву. Варогалант отошел, чувствуя себя лишним.
— Ты пришел сюда… — продолжил Меровед. — И уже отплатил за него. Знай, я никогда не сожалел о решении уйти. Здесь, в конце службы, я нашел свою цель…
Он протянул на ладони устройство — черную металлическую коробочку в форме орлиной головы. Знак их ордена.
— Ее зовут Гедд, — сказал Меровед. — Она наблюдает. Она будет знать. — Он хитро улыбнулся. — Она будет знать.
Картовандис нахмурился, обменившись с Адио непонимающим взглядом.
Меровед стиснул порозовевшие от крови зубы.
— Довольно, — прохрипел он. — Я отслужил свое. Это конец.
Его дыхание стало судорожным, а затем резко участилось. Его глаза расширились.
— Это ко…
Он замолчал и обмяк.
— И грянул Колокол Потерянных Душ… — промолвил Адио.
Они скорбно склонили головы.
Картовандис поднял мрачный взор.
— Задание остается невыполненным. — Он посмотрел на устройство, данное ему Мероведом, и уже собирался включить его, когда заговорил Варогалант.
— Тут что–то есть, Сир. Тебе нужно взглянуть.
Он стоял среди валявшихся книг и свитков, сжимая в руке обгоревшие бумаги.
— Вот, — сказал он, протянув Картовандису несколько листов.
Это были части различных генеалогических древ, судя по хрупкости пергамента, древние, а еще обрывки результатов терранских переписей тысячелетней давности.
Орн был членом Экклезиархии, а потому мог получить записи, недоступные обычным жителям, однако здесь были колониальные данные, в которых каталогизировались человеческие диаспоры после войны Стыда. Их нашли и вынесли из храмов и архивов. Имена семей и кланов были собраны в подробных, пускай неполных, деталях. Каждый следующий документ проливал больше света на предыдущий. Родословные, восходящие до ранней терранской истории, к жестоким дням Старой Земли перед Объединением. Чтобы собрать все это, потребовалось бы несколько жизней.
Картовандис проанализировал информацию за несколько секунд, и одно название звучало у него в сознании над всеми остальными — конец ниточки, которую тянул Илакс Орн.
— Сигиллиты.