Патлатого же мужика, который принёс суп, звали Фугли, и он теперь являлся мужем Халлы. Они встретились месяц назад, когда Халла прибилась к племени храдров, и с тех пор были вместе. Забота об Эстрид легла на плечи их двоих, но ни Фугли, ни Халла не возражали, ведь служить «гласу богов» считалось огромной честью.
— Халла, — Эстрид вспомнила о важной вещи, — где меч, который был со мной?
— Госпожа, меча с вами не было. Возможно, кто-то из охотников забрал себе, но я уверена, если вы прикажете вернуть его, никто не посмеет отказать.
Прошла неделя с тех пор, как Эстрид привезли в Кюльбьёрге и поселили в доме, предоставленном «гласу богов» советом вождей, и многие приходили к ней за пророчеством и гаданием, а Халла толковала слова, которые девушка произносила в бреду. Так Эстрид, сама того не зная, стала известной провидицей.
— Я ничего не помню, — проговорила она, когда Халла закончила.
— Конечно, ты была в беспамятстве, а боги говорили твоими устами, — объяснила Халла. — Они говорили о Тьме, о конце мира и о многом, что, надо признаться, я не смогла разгадать.
Эстрид хотела вновь уснуть, провалившись в пустоту, из которой выпала так некстати, но северянка не дала:
— Госпожа, люди жаждут видеть тебя в здравии. Соизволишь выйти?
Эстрид кивнула.
Халла сменила ей повязки на обрубках рук и надела полосатое платье местного покроя. Затем северянка принялась за волосы подопечной: расчесала их и заплела в косу. Эстрид вспомнила камеристку, которая когда-то так же ухаживала за её волосами. Пухловатое лицо юной Эббы проплыло перед взором и исчезло во тьме. В довершении всего, Эстрид укрыли плащом, и Халла вместе с мужем вывели её из дома.
Эстрид передвигалась с трудом. Левая нога с вырезанным куском бедра работала плохо, по телу разливалась слабость. Возле входа уже собралась толпа, ожидавшая провидицу. Все эти люди были из северных племён — местных здесь не наблюдалось. Фугли принёс стул, и Эстрид села. Её окружало множество лиц: радостные, ликующие они тут же кинулись к ней, и со всех сторон посыпались вопросы. Но Эстрид не обращала внимания на суматоху.
Наконец, Халле и Фугли удалось утихомирила толпу, и Халла что-то долго им рассказывала, временами повышая голос и воздевая руки к небу. А потом обратилась к Эстрид:
— Госпожа, люди просят дать пророчество, возвестить слова богов.
— Я не знаю, что говорить, — произнесла девушка.
— Не надо знать, доверься судьбе.
Эстрид немного подумала:
— Я устала, уведи меня назад.
Халла опять что-то долго объясняла собравшимся, и те понимающе загудели и закивали. После чего Халла и Фугли, увели Эстрид в дом.
Она легла в кровать и снова уставилась в потолок. Не было ни мыслей, ни чувств, ни желаний — только пустота. Лишь один смутный образ не покидал её, и вскоре он заполнил собой всё пространство в голове. Это был человек — тот, которого она любила. Он обитал рядом незримым призраком, источая тепло и свет. Эстрид стало хорошо.
А на следующий день опять начали приходить люди. Они что-то спрашивали, о чём-то просили, приносили дары — в основном, еду. Халла стояла рядом и переводила. Спрашивали о разном: о здоровье родственников, об предстоящей охоте, о погоде и урожае на будущий год. Явился старейшина одного из племён, интересовался, стоит ли идти на юг или лучше остаться здесь на ближайшую зиму.
Эстрид лежала на кровати и говорила, что ничего не знает, Халла же что-то объясняла посетителю, и тот уходил, и приходил следующий.
— Говори хоть что-нибудь, госпожа, — просила Халла.
— Со мной боги не разговаривают, — отвечала Эстрид, — не могу ничего сказать.
— Не правда. Я сама слышала, как ты вещаешь в беспамятстве.
— Этого я не помню.
Наконец, Халла додумалась поступить следующим образом:
— Просто говори, что придёт на ум. Не думай. И боги откроют свою волю.
Эстрид послушалась и стала говорить всё, что взбредёт в голову, порой невпопад. Она не обращала внимания на то, кто перед ней. Лица проплывали перед глазами и исчезали в небытие, ни на миг не задерживаясь в памяти: мужские, женские, юные и пожилые.
Наконец люди перестали приходить, и Эстрид могла отдохнуть. Всё болело. Большинство укусов, которые теперь уродовали её тело и лицо, затянулись и покрылись коркой, некоторые же ещё гноились. Но Эстрид обнаружила странную вещь: стоило сконцентрироваться на боли, та пропадала. Правда, потом она возвращалась, но Эстрид снова концентрировалась и снова прогоняла её. Девушка не удивилась — она теперь ничему не удивлялась. Но умение показалось полезным. Даже раны как будто стали затягиваться быстрее.