— Надо догнать и убить их, — сказал Рагни, — они позовут господ.
— Не до них сейчас, — возразил Феокрит, — пешими далеко не уйдут. А мы только переночуем и завтра рано утром свалим.
— Глупости! Нельзя их так отпускать, — не унимался Рагни.
— Да успокойся ты, — сказал один бывалый солдат, — он дело говорит: нехрен гоняться не пойми за кем. Не набегался что ль?
Остальные поддержали Феокрита: люди были измотаны, валились от усталость. Рагни наградил сослуживцев отменной бранью, но больше не настаивал.
Обосновались в крайнем доме. Юстин взялся за готовку, а Феокрит и Бассо вытащили из седла Варда, которому стало совсем плохо, занесли в помещение и положили на кровать лицом вниз. Рана на спине загноилась. Феокрит понимал, что не сможет вынуть стрелу: наконечник застрял меж рёбер, и без инструментов извлечь его не представлялось возможным. А молодой наёмник слабел — жизнь угасала на глазах. Теперь он даже говорил с трудом, а постоянный кашель причинял парню нестерпимую боль.
На улице темнело. В доме горел очаг, разбрасывая отблески дрожащего пламени по стенам, по скудной деревенской утвари, по апатичным лицам солдат, устроившихся на лавках.
— Проклятье, — шептал Вард в полубреду, — не вернуться мне домой, а ведь так хорошо всё шло. Матушку и брата не увижу больше. Как же так…
Феокрит сидел рядом, ему было жалко парня. «Неужели нормального занятия не мог найти, — досадовал он на Варда, — нахрена в солдаты переться? Всех тут ждёт одно». У стены напротив стоял Бассо, хмуро наблюдая за молодым наёмником.
Взгляд Варда с мольбой устремился на Феокрита.
— Пожалуйста… Обещай одну вещь, — выговорил он, сбиваясь на кашель. Слова эти стоили парню больших усилий.
— Сделаю, что смогу, клянусь!
— На поясе кошель. Там всё, что я заработал. Отнеси матушке. Она живёт рядом с баней в Мясном квартале. Поспрашивай Лауру, вдову Нерея — люди подскажут. Отдай ей эти деньги.
Феокрит снял мешок с монетами. Вард схватил его за руку:
— Обещай, что отнесёшь, что не потратишь.
— Клянусь, парень, лучше сдохну, чем хоть монету отсюда возьму! — заверил Феоркит.
— Я буду наблюдать за тобой с того света, — Вард попытался улыбнуться, но рука его обмякла, и он потерял сознание, а вскоре перестал дышать.
— Отмучался, — вздохнул Феокрит. — Будь проклята война, будь прокляты лорды со своими разборками!
Он взялся за голову.
— Да, жалко парня, — Бассо задумчиво почёсал отросшую лохматую шевелюру.
— Всех жалко. Как скот на скотобойне. Наших перерезали, тех парней, что остались — тоже перережут. И зачем? Мы ведь уехали с их проклятой войны, верно? Твари. Считают себя выше нас, думают, могут распоряжаться нашими жизнями. Лорды, офицеры, твои аристократы, которые у вас заправляют. Ни во что нас не ставят. А вот скажи, мы не имеем права жить? Чем мы хуже их? Вот пацаны, как этот и дохнут, жизни не повидав.
— Главное, мы ушли, — пожал плечами Бассо. — Глядишь, образуется всё.
— У тебя-то — конечно, — Феокрит исподлобья посмотрел на друга.
— Пойду это… воздухом подышу, — как-то неуверенно проговорил Бассо и вышел во двор. А Феокрит остался сидеть рядом с телом молодого сослуживца, так бесславно погибшего от случайной стрелы.
— Едут, едут, — закричал кто-то во дворе, — всадники!
Схватив топор и щит, Феокрит выбежал из дому. Наёмники уже столпились на дороге, вглядываясь в даль. В сумерках через поле скакал отряд, человек в тридцать. Ехали с той же стороны, откуда прибыл Феокрит с товарищами, ехали медленно, не торопясь. Одна из лошадей везла продолговатый тюк, перекинутый через седло. Массивная фигура воина, возглавляющего отряд, была до боли знакома.
— Ясон что ли? — предположил Рагни. — Как ему удалось выбраться?
— Принесла нечистая, — заворчал кто-то.
Отряд под предводительством друнгария Ясона въехал в деревню. Его сопровождал бригадир Маркус. Остальные — простые солдаты, чудом спасшиеся от врага. Среди них были раненые: один — со стрелой в плече, другой — с дырой в животе от копья. Через седло оказался перекинут не тюк, а бригадир Люциус, который к моменту прибытия уже испустил дух.
Друнгарий остановил коня.
— Кто приказал покинуть поле боя? — рявкнул он. — Как посмели?
— Я приказал, — выступил Феокрит, — подыхать мы не собирались, уж простите.
— Ты дезертировал, бросив своего командира и своё подразделение, — Ясон спрыгнул с низкорослой лошадёнки и вплотную подошёл к Феокриту, глядя на него с высоты своего роста, — как последний трус, бежал. Это не достойно солдата нэосской армии, а тем более офицера. Сегодня вы все покрыли себя позором. Ты, — он ткнул Феокриту в грудь, — больше не десятник, — затем обернулся в Рагни: — Ты — тоже. По приезде в Нэос вы оба предстанете перед военным судом.