Берту было сложно вникнуть в её рассуждения, но показывать этого он не хотел, и лишь молча кивнул, однако девушка поняла смущение молодого охотника.
— Людям по ту сторону гор трудно постичь наш образ мыслей, — сказал она. — Мы имеем больше знаний, мы дольше живём, а наша религия, вера в бесконечное Небо, отличается от вашей веры во Всевидящего. Ваши жрецы закрывают людям путь к знаниям, к постижению законов мироздания. Они решили, будто владеют истиной, хотя на самом деле идут путём невежества. Мы с вами разные не только внешне, а потом наш народ давно отгородился от вашего. Но отец прав, когда говорит, что в тебе есть частица Неба. Сложно объяснить, что это, но оно есть. Я знала многих из вашего народа: среди них мало кто задумывался о том, о чём размышляешь ты.
— Я всегда верил мобаду, он рассказывал много историй, это было так… интересно. Неужели он всё наврал? А что такое Небо, о котором вы говорите? Это ваш бог?
— Небо — это не бог. Боги обитают здесь, вокруг нас, они — в реке, в травах, в деревьях, в солнечном свете, а Небо… — Лийлнэ на миг задумалась, устремив взор в голубую высь, — Небо — это начало всего, то, что наполняет окружающий мир жизнью, силой движения и сутью. Предсказания говорят о времени, когда Небо исчезнет, именно тогда наступит Великая Тьма, после которой прекратит существовать всё. Но это будет очень нескоро.
Они сидели на телеге, а из дома, где хозяйничала Ин, тянуло ароматным запахом готовящейся похлёбки, у Берта слюнки потекли, но сейчас его мысли были тяжелы, обуяла тоска по прошлому.
— Я скучаю по дому, — произнёс он, — по дому, которого больше нет. Когда меня отправили на рудники, я будто перестал жить. Моя жена вышла за Бруно Мельника. Она, родители и соседи до сих пор думают, что я мёртв. У вас хорошо, но… — он замолчал.
— Понимаю, — сказала Лийлнэ, — тоска по дому всегда тяжела, я тоже некоторое время жила на чужбине.
— И всё-таки у тебя есть дом. У тебя есть предназначения, есть смысл.
— Однажды ты найдёшь новую семью, обретёшь новую жизнь и смысл.
— Или смерть на чужбине. Ты же понимаешь, если пойду на край земли — сгину. Смерть ждёт меня, они зовут — те, кто погиб по моей вине. Они ждут. Не могу избавиться от этого чувства.
Лийлнэ положила руку на плечо Берта:
— Не казни себя, однажды ты увидишь свет впереди. А пока… а пока не забывай, тебе ещё убираться в хлеву, — Лийлнэ задорно подмигнула, улыбнувшись, — так что некогда рассиживаться.
Берт улыбнулся в ответ. От её улыбки веяло заботой и теплом, и даже когда Лийлнэ посмеивалась над ним, это не обижало. От сердца немного отлегло. Девушка была права: Берт имел кое-какие обязанности по хозяйству, за что его кормили, и не гоже от них отлынивать. Йэрйан обещал в скором времени, когда парень окончательно выздоровеет, дать больше обязанностей и платить жалование. Кроме того, подходил срок полевых работ, и Йэрйан рассчитывал на помощь Берта.
Но молодому охотнику всё было грустно, слишком тяжкий груз лежал на душе. В последнее время возникла ещё одна проблема: Берт чувствовал, что неравнодушен к Лийлнэ. Он испытывал то же самое пять лет назад, когда родители обвенчали его с Хеймой. Но лицо Хеймы стало забываться, а Лийлнэ постоянно находилась рядом. Хотелось почаще видеть её, хотелось обнять, прижать к себе и так сидеть долго-долго. Вот только они были слишком разные, да и такая девушка, как Лийлнэ, никогда бы не посмотрела на такого труса, как Берт — он в этом не сомневался. Берт мечтал найти семью и снова обзавестись женой, которая скрасит его одиночество, но здесь, среди чужого народа, не было ни единого шанса осуществит эту мечту.
Сегодня Йэрйан ездил в город. Вернулся к вечерней трапезе. Домочадцы, как обычно, собрались за столом, они разговаривали, шутили. Берт уже улавливал отдельные слова и даже фразы, но общий смысл речей пока оставался недоступен его пониманию.
Йэран обратился к Берту, Лийлнэ, как обычно, перевела:
— Есть новости из катувелланских земель. Люди поговаривают, будто Бадагар захватил Нортбридж. Ходят слухи, что он отдал Айерну рудники и половину Вестмаунта.
— Как? Неужели сервы свергли графа? — удивился Гвидо. — Чудные дела творятся!
— Ещё нет. Граф Нортбридский сейчас на войне на юге. Но если верить разговорам, сервы восстали по всему Вестмаунту, поубивали господ и забрали землю, а Бадагар везде посадил править своих приближённых.
— Надо же, в какие времена живём, — качал головой Гвидо, — эх, жаль, меня там нет. Кто б знал, что люди завоюют свободу.