— После происшедшего я бы поостереглась доверять незнакомцам, — сухо проговорила Эстрид.
— И как же я могу доказать искренность своих намерений? — продолжая улыбаться, спросил сэр Викгер.
Эстрид задумалась: ели она хочет попасть в замок, рано или поздно придётся довериться этим людям.
— Только своими поступками, сэр Викгер, — ответила она.
— Что ж, тогда дайте мне хотя бы шанс, — молодой человек засмеялся. — Но позвольте спросить, леди Эстрид, каким ветром вас сюда занесло? Поместье Мьёлль почти в восьмидесяти милях отсюда — путь неблизкий.
— Поместье разграбили, — сообщила Эстрид, — мой муж погиб, защищая дом, мне пришлось бежать.
— Как? Неужели варвары добрались и дотуда? Примите мои соболезнования.
— То были обычнее грабители. Мне требовалась помощь, мы надеялись, в монастыре есть врач, а потому поехали. Но я даже представить не могла, что тут такое творится.
— Похоже, вам сильно досталось, — сэр Викгер с нескрываемым любопытством смотрел на девушку. — Вам крупно повезло, что по пути не наткнулись на дикарей. Тут было опасно, но, насколько нам известно, налётчики убрались восвояси. К сожалению, в окрестностях нет ни госпиталя, ни лекарей. Впрочем, врач имеется в замке моего отца. Мы отправляемся обратно завтра утром. Не желаете ли поехать с нами? Отец пошлёт в замок Кобертонов гонца с вестью о случившемся.
— С радостью приму ваше приглашение, — сказала Эстрид.
Она позвала Халлу, но когда та спустилась, солдаты заволновались и схватили луки.
— Дикарка? — удивился сэр Викгер. — Что она тут делает?
— Нет, — нахмурилась Эстрид, — эта женщина с севера, но она уже десять лет служит моей семье. Она спасла меня от разбойников и защитила в пути. Прикажите своим людям убрать оружие!
— Ладно, ладно, никто служанку не тронет, — успокоил её коленопреклонённый.
Пока солдаты обшаривали дом и хозяйственные постройки, Эстрид и сэр Викгер разговаривали, прохаживаясь по двору. Намерения этого человека не выглядели коварными, и Эстрид постепенно успокоилась. Халла же стояла у ворот при полном вооружении и не спускала глаз с девушки, молодого катафракта и солдат, что мельтешили вокруг.
— Дикари приплыли по рекам, — объяснял сэр Викгер, — и разорили несколько прибрежных селений. У нас в замке укрылось много сервов и вилланов, которые спасались от набегов. К сожалению, барон Кобертон и многие коленопреклонённые уехали на войну, а оставшимся пришлось отсиживаться в стенах. А как руки чесались задать трёпку этим выродкам! Я слышал, что в поместье Мьёлль появился новый хозяин, но мы не знали об участи, которая вас постигла. Так говорите, это были грабители?
Да, — кивнула Эстрид. Они дошли до святилища, оттуда в это время солдат вытаскивал полусгнившее тело. Эстрид поморщилась, и увидев это, сэр Викгер повернул обратно.
— Возмутительно! — воскликнул молодой коленопреклонённый, — какую же надо иметь низость, чтобы пойти на такое? Вероятно, это были сторонник Бадагара Трёхпалого: повстанцы грабят и сжигают поместья знати по всему Вестмаунту. Неужели и до нас добрались? Придётся принимать меры.
Сэр Викгеру подозвал одного из людей, распорядился готовить трапезу и устраиваться на ночлег.
— Впрочем, дела у нас не так плохи, как в Вестмаунте, — продолжал он, — возможно, вы уже слышали, что Нортбридж осаждён тёмными? Считайте, нам повезло.
— Как?! — Эстрид не верила ушам. — Осаждён? Не может быть!
— Именно. Ужасные новости. Целое столетие тёмные не нападали на людей, а вот сейчас нагрянули. Но не переживайте: серомордые сюда не сунуться. Грабить тут нечего, деревень мало, кругом леса — плохое место для захватчиков.
Эту ночь Эстрид провалялась без сна. Мысли и страхи роились в голове тревожной кутерьмой, не успокаивало даже присутствие Халлы, которая тоже не сомкнула глаз, охраняя бывшую госпожу. А рано утром сэр Викгер, Эстрид и Халла в сопровождении солдат выдвинулись в направлении замка Гроадт — небольшой крепости, принадлежавшей отцу сэра Викгера. Повозка в сопровождении всадников в бежево-красных сюрко катилась по дороге, по которой двумя неделями ранее Эстрид прибыла в разорённый монастырь. Халла, как и тогда, сидела на передке телеги с поводьями в руках, но теперь северянка была мрачнее тучи. Она молчала всю дорогу и недобро косилась то на Эстрид, которая совершенно не понимала причин её хмурого настроения, то на сэра Викгерта и солдат.
А лошади, позвякивая упряжью, вереницей брели по пыльной дороге, оставив позади сожжённое селение, монастырь и смердящую кучу тел, сваленную у ограды. Эстрид была рада покинуть это страшное место, помеченное гнилой печатью смерти, отданное во власть чужим, жестоким богам.