Разговор оборвал нетерпеливый стук во входную дверь.
— Открывай! — раздался с улицы грубый приказ. — Ломать будем!
Воины переглянулись и потянулись к оружию.
Глава 11 Берт IV
— Мы заблудились, — признался Берт, устало опускаясь в траву на склоне холма.
Долгий лесистый спуск выматывал. Солнце, просачиваясь сквозь потолок из хвои и листвы, рябило в ветвях и на лицах путников. Ветер путался в кронах, метался в порывах бессилия и шумел тревожным предвестием. Берту тут всё напоминало родные места. Он подумал, что его деревня должна быть совсем недалеко, вот только он никак не мог понять, в каком идти направлении.
— Может, в ту сторону? — предложил Малой, указывая куда-то в чащу.
— Бесполезно, — Берт понурился, — я даже не знаю, где мы находимся. Тут и дорог нет, и ориентиров — никаких. Обернвилль может быть в десяти милях отсюда, а может — в пятидесяти. Я дальше окрестных лесов не забредал никогда в жизни, и что там — не знаю. Возле моей деревни — поля, а тут их нет. А лес — он везде лес. Не шибко от нашего отличается.
— Ты же сам не хотел идти полями.
— Полями идти нельзя, — вздохнул Берт, — там даже спрятаться негде. Эх, неужели я так и не попаду домой?
— Мы обязательно найдём путь, — постаралась успокоить его Фалька.
— Нет, не найдём. Только заплутаем окончательно. Не до зимы же бродить. Лучше двигаться дальше вдоль гор, пока не доберёмся до озера, а там — видно будет.
Берт с тяжким вздохом поднялся и понуро побрёл в сторону каменных великанов, которые хорошо просматривались с вершин сопок. Восточный хребет являлся единственным ориентиром, и компании ничего не оставалось кроме, как держаться его.
Невозможность попасть домой печалила Берта, но приходилось смириться, тем более, внутренний голос уверял, что для всех так будет лучше. Крохотные надежды вернуть всё на круги своя, следовало задушить на корню, дабы они не обернулись огромным разочарованием — Берт понимал это. Он знал, что родные давно похоронили его, что его жена и ребёнок теперь принадлежат другому, и единственное, что ждало в Обернвиле — это боль нового расставания. Давно следовало отказаться от попыток воскресить прошлое и не хвататься за тень прежней жизни. И Берт всё сильнее утверждался в мысли не заглядывать в деревню, а уйдёт как можно дальше на север туда, где не достанут воспоминания.
Вот только вырвать из души тягу к дому, разбить цепь, что приковывает человека к родному очагу, Берт не мог. Ни за день, ни за два, ни за неделю. И не знал, сможет ли когда-нибудь. Завидовал Фальке и Малому: у них не было дома, куда тянуло бы сердце. Малой не имел родителей и до каторги промышлял бродяжничеством, а Фалька потеряла родных, когда на деревню её племени напали люди какого-то барон. Этим двоим не нужно было возвращаться. Им даже нравилось проводить дни в дороге. Свобода пленила молодые сердца, а неизвестность будоражила воображение. Они жили. Жили без оглядки на прошлое, без груза будущего.
Фалька и Малой сдружились за эти дни. Девушка недолго горевала по здоровяку Эду. И пусть она была старше пацана лет на пять, это не мешало их отношениям. Берт знал, что ночами они уединяются подальше от места стоянки. Завидовал им: они выглядели счастливыми. Фалька, у которой с лица окончательно сошли синяки и следы перенесённой болезни, посвежела, и в небольших карих глазах девушки теперь блестел задорный огонёк. Правда общительностью она не отличалась: всю дорогу предпочитала молчать и слушать болтовню Малого, временами похихикивая над его шутками.
У Берта давно не было женщины, да и в пути он так загрузился виной, которую возложил на себя за гибель здоровяка Эда, что почти ни о чём больше не думал. Происшествие же в руинах совсем выбило из колеи молодого охотника, загнало в дебри размышлений, где он проводил дни напролёт. И хоть Берт был примерно одного возраста с Фалькой, после пяти дней в беспамятстве ему казалось, будто от своих спутников его отделяет огромная пропасть. Он оказался над ними старшим, вёл их и отвечал за всё, что могло произойти в дороге. Берт по-прежнему боялся, но теперь боялся не за себя: преследовал страх провалить ответственность, возложенную на его плечи слепой волей судьбы, страх ошибиться, как прошлый раз, и не суметь защитить своих подопечных.
А опасностей в пути хватало: начиная от деревушек, где можно было наткнуться на недоброжелателей, заканчивая дикими зверями. Только три дня назад видели огромного медведя, и лишь благодаря острому зрению Берта, издалеказаметившего косолапого, избежали встречи. А один раз ночью, когда потух костёр, к стоянке подобрались волки, и Берт, проснувшись и увидев серых гостей, не на шутку струхнул. Звон железа и крики спугнули хищников, но на будущее путникам был урок. Теперь парни по очереди дежурили ночами у костра, не давая ему погаснуть.