— И ещё скажу!
— Хватит уныния: скоро нас выкупят.
— Когда? Когда ноги протянем? Почему они медлят? А может Адро с Тедгаром плевать на нас хотели. Засели на своей горе, и дела им никакого нет до нас. Третий день уже!
Внимание обоих коленопреклонённых приковала группа людей, что направлялась к клетке. От остальных обитателей лагеря компания отличалась добротной, яркой одеждой, которая, впрочем, смотрелась на них аляповато и неказисто, словно снятая с чужого плеча. Среди них особенно выделялся молодой человек, одетый в неброскую зелёную котту и грубые шоссы, и подпоясанный обоюдоострым мечом, какой мог себе позволить далеко не каждый солдат. И хоть платье было простоватым, своей статью молодой человек походил на благородного, а черты его лица выражали некую возвышенную утончённость, не свойственную ни его спутникам, ни тем более остальным обитателям лагеря. В глазах же его читались воля и решимость, граничащие с фанатизмом — то был взгляд монаха, истязающего плоть ради спасения души или взгляд воина, идущего на смертную битву. На правой кисти молодого человека не хватало большого и указательного пальцев.
— Трёхпалый, мятежник, — процедил Хадугаст, — ох, не был бы я сейчас взаперти…
Бадагар приблизился к клетке:
— Прошу прощения, сэры, не смог принять вас лично сразу по прибытии. Да и за наши апартаменты вынужден принести извинения: более комфортных не нашлось, — предводитель «свободных» говорил учтиво и вежливо, но в словах его сквозила насмешка. — Тем не менее, добро пожаловать! Я — Бадагар, кличут Трёхпалым — наверное, уже догадались. Можете не представляться, я в курсе, кто вы. Ты — сэр Хадугаст, единоутробный брат Ардвана, а ты — сэр Ратхунд, сын Свейна Высокого, троюродный брат нашего достопочтенного графа.
— Что, посадил в клетку, и думаешь, всё тебе с рук сойдёт, щенок? — злобно, но без особого энтузиазма произнёс Хадугаст. — Валил бы со своей швалью подобру-поздорову, пока меч благородного не добрался до твоей шеи.
— Однако, сейчас при тебе лишь язык, которым ты столь остро режешь, — скептически заметил Бадагар, — но вряд ли он причинит мне хоть толику вреда, а лишиться его — проще простого.
— А ты болтун, — Хадугаст отвернулся и уставился в пол, настроения разговаривать не было.
— Так чем можем помочь? — холодно спросил сэр Ратхунд.
— Да ничем, сэры, просто пришёл проведать гостей, а так же принёс хорошие новости — люблю приносить хорошие новости людям, даже если это мои враги. Короче говоря, ваши друзья вас выторговали, а потому сегодня вечером вы со своими слугами отправитесь обратно в замок.
Хадугаст удивлённо взглянул на Бадагара:
— А не боишься отпускать-то?
— Ну разумеется! Ты же нас до ужаса напугал своим грозным видом. Ну а что делать? — развёл руками предводитель мятежников. — Впрочем, уверен, расстаёмся мы ненадолго. Когда моя армия возьмёт гору, мы снова встретимся. И тогда я продам тебя твоему братцу, который вернётся из похода. Если конечно, не убью ненароком.
Хадугаста чувствовал, как закипает злоба от столь дерзких речей.
— Смейся, смейся, — буркнул он, — однажды станет не до смеха. Неужели думаешь, что из пьяниц-сервов, которых ты набрал по округе, выйдут воины? Готов поспорить, ты и сам какой-нибудь зарвавшийся наёмник, возомнивший из себя лорда. Сколько мы таких перевешали.
— Не о том твои помыслы, сэр Хадугаст, — произнёс Бадагар, — происхождение, титулы — это всё не важно. Важно вот что, — тут он возвысил голос, и люди, что находились рядом, обернулись и стали внимательно слушать. — Однажды ваша власть падёт. Графы, герцоги и короли — все исчезнут. И не будет иметь значение, кто от кого происходит, кто — лорд, кто — земледелец, а кто — мастеровой. Ибо все будт равны. Я верю в людей, которые следуют за мной, а они верят в меня и в свободную от гнёта жизнь, которая их ждёт, а потому они будут драться до последнего вздоха. А в вас люди не верят, вы веками пьёте из них кровь и обираете до нитки, а потому и воевать за вас никто не идёт. Бьют вас при любом удобном случае, мобадов ваших вешают и землю вашу отбирают. Такие, как ты, привыкли считать, что простолюдины трусливы и бесчестны, а я скажу так: бесчестны те, кто сидит на горбу простого человека, одевается за его счёт, кормится за его счёт, а потом понукает его и бьёт плетьми, чтобы работал больше, да кланялся ниже. В чём же здесь честь? В чём же ваша хвалёная отвага? Земледелец, который в поте лица выращивает свой хлеб, который смотрит в глаза голоду и бедствиям — вот по-настоящему храбрый человек. Вот тот, кому должна принадлежать земля! Но светлейшие лорды знают лишь язык силы. Ну так узрите силу, которая навсегда скинет ваше иго с наших плеч! Вот она сила, — Бадагар обвёл рукой лагерь, — смотрите, благородные сэры, на тех, кто попирает вашу власть! Смотрите и бойтесь!