— Освободиться.
— Но почему Хронус не может помочь людям? Для чего нам эта жизнь, полная мучений? Зачем Он послал нас сюда? В чём Его великий замысел? Господин, скажи, неужели ты считаешь, что мы не можем понять этого?
От вопросов Хирона уходить становилось всё труднее. Он копал глубоко, пытаясь добраться до истинного, сокровенного знания, а возможно, даже сомневался в своём молодом учителе, не веря, что тот в самом деле посланник Хронуса.
— Замолчи, — цыкнул Кенэй, — твои вопросы слишком навязчивые, прояви уважение.
Кенэй часто одёргивал своего любознательного товарища, когда тот начинал докучать Монтану, Кенэй был верным последователем. Этот лысый человек с жиденькой бородёнкой благоговел перед юношей и, похоже, не испытывал ни малейшего сомнения в его божественном происхождении, он видел вселенскую мудрость в каждом слове Монтан, и был предан до гроба. С ним было просто.
Третий же, Нефсефей — высокий худощавый мужчина с кислой физиономией — всю дорогу молчал, говорил крайне редко и лишь по делу. Однажды на привале, когда он отлучился за дровами для костра, Кенэй рассказал его историю. Оказалось, пять лет назад у Нефсефея умерла жена, в которой тот души не чаял, а сразу после этого разорилась его мастерская по пошиву одежды, и ему пришлось в одиночку воспитывать сына, живя на грани нищеты. Некоторое время мужчина занимался наёмной работой, кое-как перебиваясь со дня на день, распродал имущество, влез в долги. Наконец удача улыбнулась ему, он опять занялся ремеслом, и дела пошли в гору, но тут новое несчастье обрушилось на голову: сын скоропостижно скончался от неизвестной болезни. И тогда Нефсефей замкнулся в себе, стал искать смысл своего существования, перестал приносить жертвы прежним богам и, в довершении, присоединился к хронитам, проповедь которых слышал в городе. Перед тем, как отправиться в путь, он продал лавку, а на вырученные средства купил лошадь, снаряжение для дальней дороги и короткий меч, с коим умел худо-бедно управляться. Монтан не ведал помыслов Нефсефея. Казалось, тот шёл за юношей, просто потому что хотел куда-то идти, потому что в Нэосе его преследовали воспоминания, и он бежал от своего горя, хватаясь за жалкую соломинку надежды, чтобы не сломаться окончательно от бессмысленности собственного бытия. Возможно, он верил в Монтана, возможно — нет. Об этом Нефсефей не распространялся.
Впрочем, Монтану не было дела до проблем своих спутников. Они помогали ему в дороге и решали бытовые вопросы, и его это вполне устраивало.
Дорога серпантином спускалась вниз, и вскоре перед взором всадников раскинулась зажатая между двумя горными кряжами зелёная долина, на дне которой тонкой прожилкой извивалась река. Небольшая деревушка, окружённая сельскохозяйственными угодьями, примостилась на берегу её, а впереди, на склоне горы, усталым великаном сидела древняя крепость, наблюдая за тем, что творится внизу. Стены и угловатые массивные башни располагались в два яруса, а над ними возвышалось здание с колоннами и лепниной — дворец неизвестной архитектуры, чем-то напоминающий хоромы нэосской знати. На галереях стен виднелись фигурки стражников — крепость была обитаема.
— Замысла нет, — вдруг произнёс Монтан.
— Что ты хочешь сказать, Господин? — спросил Хирон после короткой паузы.
— Ты спрашивал, каков замысел, — напомнил юноша. — Я говорю: его нет.
— Но для чего Господь всех нас создал?
— Акт творения бессмысленен. Он есть, потому что есть, и понятие смысла к нему неприменимо. То, что вы называете смыслом, существует только в человеческой голове, оно порождено пленом вещей и эмоций, в котором вы находитесь. У чистого сознания может быть ничего подобного.
Воцарилось молчание, последователи обдумывали услышанное.
— Но в книге Истины сказано совсем другое, — осторожно возразить Хирон.
— Да помолчи ты уже, — одёрнул его Кенэй, — просто твоим умом это не постичь. Внимай лучше великую мудрость.
— Хватит меня затыкать! — не выдержал Хирон. Затем он и обратился к Монтану: — Господин, не гневайся на мою назойливость. Мои намерения чисты, я многое не понимаю, но хочу понять, я жажду знать истину.
— Да мало ли, что ты там жаждешь, — разозлился Кенэй, — какое ты вообще имеешь право требовать? Скажи спасибо, что господин делится с тобой мудростью. И вникай! Только портишь всё своими неуместными разговорами.
— Хватит! — остановил их Монтан. — Не надо ссориться. Однажды вы всё поймёте. Хирон, ты говоришь, будто в Книге Истины написано другое. Но кто это писал, ты знаешь? Легенда утверждает, что — сам Хошедар, но это не верно. Её написали такие же последователи, как и вы. Они многого не понимали и часто ошибались. А теперь замолчите, мне надо побыть в тишине.