— С вами всё в порядке? — сэр Викгер подошёл к девушке и обеспокоенно заглянул в её глаза. — Вы плакали?
— Это он… — проговорила Эстрид.
— Верно, мы доставили человека, о котором вы говорили.
Эстрид прошла мимо сэра Викгера, направляясь прямиком к толстому мобаду, которого уже ссадили с лошади и теперь вели к одной из башен в клетку для преступников.
— Вам не стоит туда идти, — коленопреклонённый догнал её и легонько тронул за плечо. Эстрид вздрогнула и, наконец, вышла из своего гипнотического состояния.
— Простите, сэр Викгер, я совсем забыла поздороваться с вами, я…
— Ничего страшного, — улыбнувшись тот, — я всё понимаю. Вы полны негодования. Но не волнуйтесь, скоро состоится суд, и злодей получит по заслугам.
— Скорее бы.
Эстрид взглядом проводила мобад Бенруз и солдат, сопровождающих его, до двери башни.
— Знаете, я решил заехали в ваше поместье, — сообщил сэр Викгер. — Вести не утешительные. Ваши сервы бежали, дома и хлева пустуют, посевы брошены на произвол судьбы, особняк разграблен. Тела слуг и вашего супруга мы временно захоронили во дворе. Когда в округе станет спокойнее, надо отправить мобада, чтобы он провёл ритуал погребения.
— Но куда ушли люди?
— Сложно сказать. Отправились в леса, а может, даже примкнули к шайке Бадагара: до Вестмаунта оттуда недалеко.
— Но зачем? Я не могу этого понять, — опечалилась Эстрид. — Неужели подумали, что им кто-то причинит вред после того, как они спасли меня?
— А почему люди уходят из деревень? Причины всегда одни. Рассчитывают на лучшую долю, ведутся на лживые слова разбойников и пустые обещания. Остаётся только гадать, с чем связан успех Трёхпалого у простолюдинов, и молиться, чтобы эта волна не докатилась до нас.
За дневной трапезой разговор зашёл о пленённом мобаде. Эстрид не желал о нём слышать, но сэр Хаголд, как назло, решил обсудить приезд преступника.
— Между прочем, мобад Бенруз не признаёт вину, — сообщил пожилой коленопреклонённый. — Грозится предать нас суду за то, что мы силой взяли его. Неприятный тип.
— Ещё бы признать, — усмехнулся сэр Абрэн, — мобаду, совершившему подобное преступление, грозит суровое наказание, вплоть до лишения сана с заточением в монастырь, а возможно — даже изгнание.
— Ужасно, — причитала леди Нандила, — как таких людей земля носит! Волк в овечьей шкуре.
— Так-то оно так, — медленно проговорил сэр Хаголд, будто обдумывая что-то, — да вот только не ясно, кому поверят апологеты. Против слов мобада — слово леди Эстрид. И нет никого, кто бы выступил свидетелем. Даже последняя уцелевшая служанка сбежала. А слово женщины, как известно, имеет меньший вес, нежели слово священнослужителя. Думается, апологеты потребуют более весомые доказательств вины Бенруза, чем показания леди Эстрид.
— Но он виновен! — воскликнула Эстрид.
— Я верю вам, — сэр Хаголд сделал успокоительный жест рукой, — но дабы подвергнуть наказанию мобада ваших слов не достаточно.
— И что делать? — девушка чуть не плакала. — Это нельзя так оставить!
— Дочь моя, — проговорил мобад Харан, по привычке не переставая жевать во время разговора, — есть закон, и мы против него идти не можем. Остаётся положиться на Всевидящего, на Его мудрость и справедливость. И хранить смирение в сердце.
— Да, святой отец, смирение, — вторила леди Нандила, — нам всем сейчас нужно смирение в эти тяжкие времена. Будем молиться, чтобы Он снизошёл в Своей милости и помог бедной девочке.
— Эх, надо было привезти слугу этого Бенруза, — досадовал сэр Викгер — или кого из деревни, где тот живёт. Может, кто-то что-то видел.
— А что ж ты не догадался? — недовольно посмотрел на него отец. — Почему не поспрашивал местных? Серьёзное дело, как-никак. Придётся ехать ещё раз.
— Хорошо, — сказал сэр Викгер, — я съезжу. Пару дней — туда, пару — обратно. Пустяки. Хоть всю деревню привезу.
— Нет, сын, сейчас я тебя никуда не отпущу. Пока тебя не было, до нас докатились тревожные слухи. Из города приезжал торговец шерстью, рассказывал, будто варвары снова бесчинствуют вдоль рек. Они высадились на Рёрене севернее Кюльбьёрга, и гильдии опять собирают ополчение. Мне тут нужны все люди, ведь замок кто-то должен защищать. А это дело подождёт. Мобад не убежит.
— Неужто, опять, — буркнул Харан, — когда же язычники угомонятся…
— К зиме точно уберутся восвояси, когда жрать нечего станет, — успокоил его сэр Абрен. — А пока придётся пересидеть.
— Будем молиться Всевидящему, — набожно проговорила леди Нандила, — Всевидящий нас не оставит.