— Мать вашу, ну и погодка, — ворчал Бассо. — Зачем бродим тут? Сейчас бы в палатку, да просохнуть хорошенько. Что за дела, парни? Почему нельзя непогоду переждать? В такой дождь ни один сучий вражеский солдат из тепла носу не высунет. Кого ищем?
— Хорош гундеть, щёголь, — пресёк его Антип. Десятник часто называл Бассо щёголем за богатую одежду, не испытывая ни малейшего почтения к его происхождению. Сам Антип по слухам был выходцем из простолюдинов, даже гражданином не являлся, и уже больше двух лет тянул солдатскую лямку в гарнизоне Нэоса. До гейтара он так и не дослужился, зато был включён в низший офицерский состав.
— Так, служивые, — объявил он, поднимаясь с места, — сейчас идём по этой дороге прямо, потом на следующей развилке — направо. Говорят, недалеко есть замок. Главное — не наткнуться на него. Смотрите в оба. Такая погодка — нихрена не видно. Если что заметите, хоть какую-то подозрительную тень, тут же давайте знать. Мы на территории неприятеля — может случиться всякое. Так что рот не разеваем. И быть наготове. Всё, хорош жопы греть, по коням!
— Ясно, — сказал Мегасфен, — ну по коням, так по коням, — он надел на голову шлем, сверху накинул капюшон плаща и поднялся с места, за ним, кряхтя и кашляя, последовали остальные.
— Что-то мне хреново, — пожаловался молодой наёмник Вард. Как и Бассо с Феокритом он был новичком и впервые оказался на войне.
— Потерпишь, — кинул ему Антип, — или может, обратно к мамкиной титьке отправить? Далековато, правда, ехать придётся. Так что я тут тебе и мамочкой и папочкой буду. Вот только сопли распускать не дам и титьку не получишь. Давай, шевели задницей.
Наёмники засмеялись.
— Держись, парень, — подбодрил Варда Мегасфен. — Промокнуть — это на войне не самое страшное.
Люди снова заулыбались, но как-то неохотно: их всех воротило от льющейся с небес воды, но деваться было некуда.
Феокрит поднялся, почёсываясь: вши под стёганкой от влажной погоды совсем одичали. Его тоже знобило, мучили насморк и кашель — самочувствие, одним словом, было поганое. Постоянный дождь и промокшая насквозь одежда не способствовали крепкому здоровью.
— А копьё за тебя твой командир потащит? — ехидно спросил Антип, увидев, как молодой Вард пошёл к лошади, оставив у костра оружие. Тот под хохот товарищей разразился проклятиями и поспешил обратно. Парень этот был забавный. Старшие, в том числе и Феокрит, нередко посмеивались над его оплошностями, а от Антипа и других офицеров Вард частенько получал нагоняй.
Впрочем, от командиров доставалось всем. Феокриту однажды даже был бит плетьми за то, что уснул на посту. Бассо тоже приходилось несладко: знатное происхождение от тычков и окриков парня не спасало. В армии Нэоса царила дисциплина. Если кто записывался в нэосские наёмники, он тут же становился частью жёсткой иерархии и больше себе не принадлежал. Командир мог делать с подчинённым, что захочет, особенно, если подчинённый — никчёмный временщик. Феокрит был этим очень недоволен. Он приехал за славой и деньгами, а оказался рабом, марионеткой среди сотен таких же безликих и бесправных кусков мяса. Тут только офицер был человеком, да и то не каждый: десятники, которые не из гейтаров, в глазах высших чинов значил едва ли больше, нежели пустое место.
Мегасфен свернул тент и пристроил его к своему седлу, затем солдаты повскакивали на коней и двинулись дальше.
— Боги не перестают на нас гневаться, — произнёс Мегасфен, — может, стоит жертву принести?
— Бог катувелланцев гневаться, — проворчал с сильным акцентом рыжебородый Трюгге. — Мы на его территория. Нехорошо.
— И не только на нас. Армия герцога вся завязла в дорожной жиже. Сколько я служил, никогда такого не было.
— Поменьше языком чеши, и боги не будут гневаться, — кинул, не оборачиваясь, Антип, который ехал во главе отряда.
Феокрит смотрел на капли дождя и думал. И чем больше думал, тем отчётливее понимал, что оказался он не на своём месте.