— Но ведь в Книге сказано… — начал было возражать Кенэй.
— Книга написана спустя много лет после смерти Хошедара. Написана людьми, которые не слышали его речей, а то, что осталось от его учения, исказило человеческое невежество. Люди не хотели расставаться с богами, и просто придумали себе нового.
— Ничего не понял, — помотал головой Хирон, — это значит, что…
— Что вы верили в выдумки, — закончил Монтан.
— Ты снова нас испытываешь, — неуверенно произнёс Кенэй.
— Нет, — Монтан был неумолим.
— Так значит, ты не посланец Хронуса, — промолвил Хирон, — и всё это время вводил нас в заблуждение? Но кто ты такой и какой силой творишь чудеса?
— Вспомните, что я сказал вам при первой встрече? Я сказал, что вы ошиблись. Вы не поверили. Вы сами себя убедили, и увидели лишь то, что хотели. Какие доводы разубедят того, кто уверовал? Я всего лишь не стал вам мешать. Спрашиваешь, кто я? Человек, как и вы. Силы мои не появились на пустом месте: я всю жизнь упражнялся в концентрации мысли. Но в этом нет ничего волшебного, нет ничего божественного.
Трое последователей выглядели растерянными и подавленными. Они не желали верить словам юноши.
— Что за странная игра, не понимаю, — развёл руками Кенэй.
— Игры закончились, — сказал Монтан. — Я открыл вам истину. Истину, как она есть, а не ту, которую вы хотите услышать. Что с этим делать — решать вам. Никого не держу: можете ехать обратно, можете остаться. Моя же цель прежняя.
— Ты нас обманывал! — воскликнул Хирон, потрясая перед носом Монтана указательным пальцем. — А я знал! Я всегда знал! Ты всего лишь очередной лживый шарлатан, — он вскочил. — Будь ты проклят! Ты, кто совратил нас с пути истинного!
Он отвязал коня, запрыгнул на него и погнал прочь, обратно к городу. Кенэй и Нефсефей остались.
— Но если всё так, как ты говоришь, — Кенэй растерянно почёсывал лысину, — выходит, не будет никакого Посланца, и наши усилия и вера тщетны?
— Да, это ещё одна истина, и ты понял её сам, — сказал Монтан. — И не только ваша — вера каждого тщетна. Ибо если б люди имели знание, вера была бы не нужна, а если они верят — значит, знаний нет, а тогда что это, если не бесплодные фантазии?
— Но тогда… Как же Тьма?
— Тьма придёт. Это от нас не зависит.
— И нет от неё спасения?
— Есть. То, что люди назвали «Тьмой» можно пережить глубоко в недрах земли.
— Постой, но это выходит… выходит, нет смысла следовать за тобой?
— Получается так.
Кенэй медленно, как бы нехотя, поднялся с места:
— Что ж, Монтан, значит, наши пути на этом разойдутся. Мне бы стоило поблагодарить тебя за то, что ты открыл мне глаза, но не буду. Прощай.
— Ну а ты что? — спросил Монтан Нефсефея, когда Кенэй ускакал. — Ты не уходишь.
— Зачем? Мне всё равно, куда держать путь. Если ты не против, пойду с тобой.
— Я не против. Но почему? Ты не разочарован?
— Я давно разочаровался. Во всём. То, что ты сказал — разумно. Остальное — пустые обещания. Нет надежды, есть просто путь: одинокий, безжалостный, бессмысленный. И по нему приходится идти. Но мне давно на всё плевать. Сейчас я отправлюсь с тобой, а когда надоест, пойду собственной дорогой.
— Я могу тебя разочаровать ещё больше, — сказал Монтан. — Я теряю силы и скоро стану обычным человеком. Наступит день, когда я не смогу вылечить даже простуду.
— Ты и так обычный человек. Какое мне дело до твоих сил? Слушай, я устал, как собака, хватит тут сидеть и зубы мне заговаривать, поехали в гостиницу.
Они поднялись и отвязали к лошадей.
Глава 21 Эстрид VI
Она сидела за столом со слугами в тесной пристройке донжона. В помещении стояла духота, и запах помоев бил в нос, а люди галдели, не затыкаясь, ругались, вели себя крайне шумно и непристойно, но Эстрид с недавних пор предпочитала кушать тут, ведь теперь Бенруз жил в донжоне и всегда присутствовал на общих трапезах, пользуясь гостеприимством хозяина замка. Мобад поклялся не пытаться бежать, а потому через три дня его выпустили из клетки и поселили вместе с подданными сэра Хаголда, словно насмехаясь над жаждой отмщения бедной девушки, да не просто насмехаясь — глумясь по-чёрному.