Наёмники переглянулись: убийство Кассия стало неожиданностью для всех. Феокрит же был в полном недоумении. В друнге, где он служил, за весь поход ещё не случалось ничего подобного, хотя драки между десятниками и подчинёнными временами происходили. Казни же свершались только по решению вышестоящих командиров. Солдаты выглядели растерянными и подавленными. Кассий давно стал частью коллектива, стал своим в доску, не смотря на мелкие ссоры, которые постоянно возникали между наёмниками — такое бесцеремонное убийство офицером вызвало ропот негодования.
Десятники, которые играли неподалёку в кости, оторвались от своего занятия и уставились на Антипа.
— Что произошло-то? — спросил один из них, но Антип только рукой махнул, мол, ерунда.
— Чего застряли, служивые? — Антип присел на корточки, вытирая меч об одежду убитого. — Хотите до ночи возиться? Да что ты всё держишь это дитё, Морда. Выброси его.
Мегасфен отнёс ребёнка на обочину и посадил возле столба одной из виселиц.
Продолжили работать, теперь солдаты молчали, и только десятники, игравшие в кости, тут же позабыв об инциденте, болтали друг с другом.
Когда наёмники заканчивали вешать, и полсотни тел уже покачивалось на реях, подъехал капитан Леон — бывалый воин лет сорока, со щетинистым смуглым лицом с отметинами многочисленных сражения. Он был одет в плотную поддоспешную тунику, поверх которой изредка, ибо в походе это обычно не требовалось, носил кольчуг с длинными рукавами — вещь весьма дорогостоящую.
— А с этим что? — спросил Леон, кивая на убитого.
— В драку полез, — пожал плечами десятник.
— С чего это?
— А хрен его поймёт. Только я с такими не церемонюсь, сам знаешь. Как полез — так огрёб.
Феокрит и Бассо переглянулись.
— Мразь, — тихо произнёс Бассо. — Скотина — она и есть скотина.
— Может, рассказать, что было? — предложил Феокрит.
— Ну его в преисподнюю, — шепнул Мегасфен, — хочешь, чтоб и тебя порезал? С такими лучше не связываться.
Капитан посмотрел на тело, затем на Антипа, затем опять на тело.
— Ладно, заканчивайте быстрее, — крикнул он, разворачивая лошадь.
Перевешав пленных, наёмники побрели в лагерь. Напоследок Феокрит обернулся. Казнённые понуро болтались на реях, поскрипывая верёвками, а рядом с одной из виселиц по-прежнему сидел младенец, ставший невольным свидетелем безжалостного и бессмысленного убийства более чем полусотни человек. Ребёнок больше не ревел, он посмотрел вслед уходящим солдатам и принялся играться с попавшейся под руку веточкой.
Феокрит думал. И чем больше думал, тем больше понимал, что нельзя оставлять произвол безнаказанным. В лагере он наспех закинул в себя опостылевшую просяную похлёбку и отправился в палатку капитана. К счастью, тот оказался на месте. Леон сидел за походным столиком и ел. Появление Феокрита его удивило.
— Послушай, господин капитан, — начал наёмник без лишних церемоний, — дело есть.
— Ну давай, излагай, — Леон окинул его недоверчивым взглядом, — только быстро.
— Вот скажи, что будет, если, предположим, выяснится, что десятник зарезал парня просто так, без всякой причины?
— Ты что хочешь сказать? — нахмурился Леон.
— А вот чего. Кассий на десятника даже руки не поднял, а тот порешил его.
— Ну и? Что дальше?
— Что ему будет в таком случае?
— Да ничего. Ты знаешь устав: офицер может убить солдата, если тот не подчинился приказу. Если же причины не было, тогда, понятное дело, офицер — виновен, его могут бить плетьми или понизить в звании. Но отсутствии причины ещё надо доказать. Версия Антипа однозначна.
— А если устроить суд? Я поговорю с парнями, чтобы они рассказали, как было на самом деле.
— Сговор, значит? Не знаю, станет ли вас слушать Маркус. Пошлёт на хрен или велит пороть — он такое не любит. А потом Антип тебя сам прирежет. Да и как ты договоришься с другими четырьмя десятниками?
— А если получится? Понимаешь, господин капитан, я уже столько повидал, после чего этот Антип мне, тьфу! — Феокрит плюнул на пол, — обидно другое: что нас за псов шелудивых держат, делают с нами, что хотят. Ты-то нормальный мужик, должен понимать. Возомнил один такой Антип из себя невесть кого и людей безнаказанно режет, а ты дрожи перед ним. Не привык я так, ой не привык! Не для этого я на войну пошёл.
— Я понимаю, Феокрит, — сказал спокойно Леон, поднимаясь из-за стола и подходя к наёмнику. — Дам тебе совет, не как офицер — чисто по-человечески. Не ищи справедливости. Антип — парень безрассудный, временами несдержанный, но командир он толковый: вы его боитесь и слушаетесь — это главное. Знаю, что ты был бандитом, тебе плевать на дисциплину, честь и прочее. Тут много вас таких, особенно среди временщиков. И такие, как Антип, нужны, чтобы таких, как ты в узде держать. Потому что тут не банда и не сброд, который лорды собирают по трактирам — тут нэосская армия! Надеюсь, этот разговор будет у нас последним. А если с тем же вопросом пойдёшь к бригадиру или кому повыше — пеняй на себя. Они, как я, с тобой любезничать не станут.