– Нет, Нестор Иванович, здесь всё чисто, никаких связей с заграницей не выявлено. Служил срочную в воздушном десанте, отсюда и подготовка. Воевал на Кавказе, потом в Донбассе на стороне ополченцев. После ранения вернулся в Россию, где и познакомился с Рублёвым и Старостиным. Основную утечку информации организовал Старостин. Он восемь лет работал непосредственно в нефтегазовой фирме, пользовался доверием, много знал. Был на хорошем счету, пока не раскрыл махинации регионального руководителя компании Лифрида.
– Что там было? – задал наводящий вопрос генерал. – Поясни.
– Элементарное воровство в виде откатов. Под видом благотворительности компания выделяет какому-нибудь району сотню миллионов на строительство нужного объекта. Например, спортивного комплекса или церковного храма. Объект строится за пятьдесят миллионов, а со счетов списывается вся сумма. Оставшиеся пятьдесят возвращаются в карман Лифрида. На эти мелочи никто не обратил бы внимания, если бы увлёкшийся расследованием Старостин не раскрыл аферу, проведённую высшим руководством компании. У государства они увели миллиарды долларов, могу доложить подробно.
– Не надо, – оборвал полковника генерал, – я в курсе. Академик Рублёв был на приёме у президента, я знаю суть их разговора. Хороший был старик, честный. Ему показалось мало встречи с руководителем страны, решил предать всё это гласности, этим подписал себе приговор. Я догадываюсь, кто убил его и Старостина, но речь сейчас не о них, ты мне поясни, чем занимался в группе Кузнецов?
Самойлов вскинул голову.
– Так этот паренёк непосредственно и передал все материалы в прессу и на телевидение! Он же написал несколько статей, которые были размещены на ведущих сайтах. Попутно с аферой выдал коммерческие тайны нефтегазовой фирмы, а это уже секреты государства.
– Да, волну они подняли большую. Чтобы её погасить, Кузнецов нам нужен живым.
Полковник не понял связи и осторожно спросил:
– Почему именно живым, может, лучше в этом деле не иметь свидетелей?
– Не скажи. Смерть Рублёва и гибель Старостина только добавили ажиотажа. Расчёт, Фёдор, тут простой. Кузнецова лучше объявить сумасшедшим, тогда всё, что он опубликовал, можно представить как фантазию больного человека. Это обрубит концы лучше, чем смерть.
Генерал замолчал, возникла небольшая пауза, нарушил которую Старостин.
– Иезуитством попахивает от такой "доброты", Нестор Иванович…
– Согласен с тобой, Фёдор, но что мы можем изменить? Жизнь потеряла стержень и превращается в какой-то хаос. Перемешалось всё: имена, фамилии, явки, национальности, расы, ценности, идеологии, веры, религии… Мы, вместо того чтобы навести порядок и ликвидировать хаос, заняты какой-то дурацкой суетой и ловим людей, провинившихся излишней порядочностью и патриотизмом.
Полковник, согласившись с генералом в главном, попытался оправдаться.
– Так куда от этой суеты денешься? От проходимцев Отечество тоже защищать надо!
– Если бы защищали интересы страны и народа, сомнений бы не было. Слишком уж тесно интересы Отечества переплелись с интересами доморощенных "рокфеллеров" и забугорных финансовых магнатов.
Разговор уходил в сторону, Самойлову это не понравилось. Он с шумом выдохнул воздух и вернулся к досье, которое лежало перед генералом.
– Да, натворил дел паренёк и скрылся, думал, что не отыщем и не поймаем.
– Так мы его не поймали пока, Федя!
– Поймаем, Нестор Иванович. На этот раз не уйдёт.
Генерал скептически улыбнулся.
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь! Прошлый раз уже обещал. Где его обнаружили на этот раз?
– Отсиживается у женщины в заброшенной деревне. Там осталось всего четыре дома. Сосед сообщил о подозрительном мужчине, мои ребята показали ему фотографию, он его опознал. Сейчас оцепили деревню, с минуты на минуту должны взять.
– Хорошо. Предупредил, что он нужен живым?
– Предупредил, а как получится, не знаю, слишком опытен и хитёр десантник.
***
Илья, которого ловили лучшие силы федеральной службы безопасности, в этот момент спокойно спал. Его не мучили кошмары и воспоминания. Он видел сон, цветной, непрерывный, ясный и чёткий. Картинка не перескакивала с одного момента на другой. Детали хорошо различались, а главное – он каким-то неведомым чувством понимал, что эти детали означают. Ему словно показывали познавательный фильм о незнакомом мире, который он никогда не видел.
…Илья видит чужую планету. То, что она чужая, понимает всем существом. Он смотрит на планету из глубины космоса, словно в планетарии, и ощущает, как она среди других небесных тел вращается вокруг звезды-светила с очень похожим на родное Солнце спектром. Но это не Солнце. Он понимает и видит различия. Звезда выглядит крупнее. Планет, в отличие от Солнечной системы, свыше полутора десятков.