Оптика не подводила, да и экипаж у меня был отличный. Я смело мог занести на свой счет еще три танка противника, два уничтоженных и один поврежденный: из люков выскочили трое… нет, четверо, залегли. Со стороны моторного отделения ИС-а валит густой дым.
Капитан Готтов прекрасно владел тактикой: два рассредоточенных по полю полуромба могли вести одновременный кучный огонь и в то же время представляли для наступавших без всякого порядка, чистой импровизацией, русских сложную цель. Наверное, они думали взять нас наскоком, наглой и неожиданной атакой, но просчитались — пять уцелевших Т-34 отошли за лесной язык к юго-западу от Куммерсдорфа и скрылись из виду.
Я полагал, что Готтов прикажет их преследовать, однако он осторожничал. Вместо преследования капитан передал сосредоточенным возле Шперенберга ротам сообщение о прорыве и запросил помощь: всего ничего, расстояние три-четыре километра! В ответ получил:
«Ведем бой с равноценными силами противника, вскоре ожидаем подхода боевой группы двенадцатой армии. Заняли оборону».
Отлично. Значит, ожидать поддержки бессмысленно, пускай в данный момент она особо и не требуется: уцелевшие вражеские танки предпочли отступить. Наши потери — две «Пантеры», тяжело поврежденный «Хетцер» и «Тигр» номер 114 со сбитой гусеницей. Провести ремонт — если действовать очень быстро! — можно за полчаса.
Командир роты так и решил — наши «соседи» помощи не требуют, наоборот, докладывают по рации, что бой идет вяло и русские особой настойчивости не проявляют. Готтов выстроил танки широким клином, обратив его острие на угрожаемое направление, приказал смотреть в шесть глаз. Отправил четыре пехотных взвода в ближнюю разведку: проверить наличие неприятеля непосредственно на полигоне Куммерсдорф и южнее, по направлению к Шперенбергу. Снаряды и топливо нам требовались отчаянно!
Трак «Тигра» поменяли быстрее, чем ожидалось, одновременно вернулись разведчики. Ничего подозрительного — скорее всего, мы действительно имели дело с вырвавшейся далеко вперед небольшой группой русских танков, командир которой плохо понимал обстановку и решил погеройствовать. Результаты его геройства налицо — большая часть техники уныло догорает на равнине в полукилометре от нас.
Очень надеюсь, что командование отдаст его под трибунал. Такое безрассудство даже для русских, не спорю, смелого и находчивого противника, весьма необычно и предосудительно. Или, может быть, недавние победы вскружили им головы?
«Хетцер» бросили на поле — полностью разбиты катки слева по борту. Экипаж пересадили на бронеавтомобили — если повезет, для них в Куммерсдорфе отыщется подходящая машина, мы ее попросту реквизируем большевистским методом. Я точно знал, что в Панцершуле должны находиться несколько исправных танков или самоходок — так было всегда.
Осторожность, помноженная на осторожность — пехотинцы шли впереди вдоль дороги, осматривались и только затем радировали командиру роты: можно продвинуться вперед еще на полкилометра. Наконец мы оказались среди прекрасно знакомых мне ангаров, двухэтажных кирпичных казарм и беленьких зданий администрации.
Ни души. Ни единого человека. Под навесом у плаца действительно стоят несколько танков: совершенно новый Panzer-IV без камуфляжной окраски, две старых французских модели, две танкетки Penault-UE, два трофейных Т-34…
Но почему нет людей? Куда все подевались? Полигон эвакуирован?
Впрочем, это неважно. Главное сейчас — пополнить запасы.
Оборона населенного пункта была занята в соответствии с уставом: номинально куммерсдорфский полигон таковым пунктом являлся — жилые и технические постройки в наличии. Танки между зданиями, пехотинцы на верхних этажах и крышах, дозоры в лесу. Нам требовался минимум час.
Я был прав: в покинутом военном городке отыскалось все необходимое. Непосредственно полигон с совершенно секретными объектами и цехами находился дальше, километрах в двух к югу, но здесь имелись цистерны с горючим (а это самое важное!), запечатанный склад провианта (я как старший по званию принял на себя ответственность и приказал сбить пломбы с дверей — все экипажи были теперь обеспечены пайком минимум на три дня) и некоторый запас снарядов к 88-миллиметровым танковым орудиям (полагаю, большую часть вывезли для нужд фронта еще зимой и в начале весны).
— Столь удивительное спокойствие грозит только одним — колоссальным беспокойством потом, — капитан Готтов подошел ко мне. — Согласитесь, господин подполковник, Куммерсдорф должны были защищать до последнего, а тут я увидел только одну голодную кошку. В штабе телефон постоянно звонит…