И вообще очень контрастная пара, на мой взгляд. Васька - сельский олух и потусторонний, специалист паскудных миров. Гала была охотник на тёмных, у неё и лицензия на это дело была открыта, потому и знаний у неё вагон и маленькая тележка в придачу. Вообще собралась странная такая компания. Одинокий леший, я как-то заикнулся за его семью, так он только брови свои хмурит и молчит, ну и я не стал к нему без мыла лезть. Серёжа, то бишь я, конь ещё тот, немного со своим прибабахом, как уже выяснилось. Мишка, великий шаман холодного севера, офицер в отставке, списан за ненадобностью российским Вооружённым силам. Федька, бедолага, серый сумрак. Сирота Кулёма, наш любимец, ночная птица Филька и хитрый хорёк Кукуня. Вот и всё моё войско, которое удалось собрать царю Гороху, чтобы победить тёмных пришельцев из чужой вселенной. А то нашим богам без нас никак, даже и не знаю, за что хвататься...
<p>
</p>
Птица заливалась соловьём. Почему соловьём?.. Это и есть самый настоящий соловей! Я разлепил оба глаза. Вот же сволочь пернатая, поймаю, хвост выщиплю и суп сварю. А ночная беспокойная птаха, как назло, словно прочитав мои мысли, стала ещё громче свою трель выводить. Надо же, и прямо под моим окном, на дереве сидит и всю ночь в свою дудку птичью дудит петушара этот. Эх, я встал с дивана, запрыгнул в тапки и вышел во двор. Ещё темно, но запах свежего утра уже чувствовался на языке, вот-вот - и ночь станет отступать до самого горизонта. Медовуха лешего сигнализировала, что ей надо срочно куда-то по своим делам выйти. Я мялся на крыльце, идти в сортир, далеко, а с порога... Град учует и голову мне отгрызёт, он у нас как собака, у него прекрасное обоняние. Вот и рассвет, прямо свежо... Меня передёрнуло. Делать нечего, а идти надо, не то моё пузо лопнет. И я потрусил в сторону здоровенного амбара. Остановившись возле огромных боковых ворот, которые затворялись на крепкий деревянный брус, я высмотрел возле них в углу куст крапивы, он мне всегда не нравился, и стал его тщательно и обильно удобрять, стараясь не пропустить ни единого листика. Медовуха - штука подлая, и она меня сильно качнула в сторону сарая, я поймал себя, упёрся в прохладную стену рукой, чтобы не набить шишку на лбу. Сбоку раздался сильный треск, и ворота сарая вынесло, словно их и не было, что-то сильно ударило меня в бровь, и я перевернулся, кувырком откатившись метра на три от них. Мой тёплый фонтанчик так и пульсировал тонкой струйкой. Ворот не было, просто вместо них зияла огромная чёрная дыра! Толстый деревянный брус был переломлен в двух местах, и в радиусе пяти метров повсюду валялись от него одни щепки, видно, одна из них и прилетела мне в голову. В амбаре что-то шумно завозилось, и из чёрного проёма послышалось глухое булькающее ворчание. Когда надо, я соображаю быстро... Не став долго ждать, когда из чёрного проёма появится ночной гость, а надеюсь, это не моя бывшая тёща меня нашла, я быстро побежал в сторону дома, как мог, на четвереньках, загребая ладонями, да так, что сзади меня клубилась пыль, не обращая никакого внимания на своего 'жучка', которого не успел спрятать в штаны. Бежал долго, мне показалась вся моя короткая жизнь, пока не упёрся своей головой в толстые волосатые тумбы. Кто-то меня приподнял за шиворот одной рукой, как щенка, оторвав от земли.
- Живой? - я услышал сквозь звон в голове знакомый голос лешего. Я вроде ему кивнул, не помню, меня вырвало. Град откинул меня в сторону, как котёнка. - Быстро в дом!
Ага, только осталось сообразить, в какой стороне двери от него, и чёрная тень смела лешего, протащив его по земле метров пять.
Что потом происходило, я помнил смутно. Жуткая четвероногая зверюга прижала Града к земле своим весом и тянулась к его горлу, захлёбываясь в своих слюнях, которые капали ему на морду. Леший удерживал её левой рукой за нижнюю часть челюсти, не давая острым зубам вонзиться в свою шею. Что я сразу заметил, это её зубы, они были редкие и длинные, сантиметров пятнадцать, даже удивительно, как она умудрялась с ними закрывать свою широкую пасть, которая была похожа чем-то на жабью. Жаба вцепилась своими когтями в плечо Града, а второй лапой пыталась разорвать стальной доспех лешего и добраться до его сердца. Скрежет когтей по металлу стоял ужасный. Мне стало не видно, что-то тёплое и липкое заливало моё лицо и правый глаз. Я смахнул ладонью, это была кровь, которая сочилась из открытой раны. В правой руке Град держал свою огромную секиру, но попробуй помаши ей, лёжа на спине, прижатый к земле ночным монстром.
Град выпустил из руки секиру и сразу нанёс этой страсти резкий удар кулаком. Раздался глухой звук, и жаба замотала головой, он её оглушил. Зверюга заклокотала, словно она смеялась над ним, и срыгнула на Града черной слизью.
- Фу, млядь! - меня ещё раз вывернуло наизнанку.
Между широких задних лап у неё торчал куцый конусообразный хвост, похожий на недоразвитый, которые встречаются у взрослых головастиков. От головы до кончика хвоста находился костяной гребень, который ближе к нему сходил на нет, а бугристая кожа была вся в липкой, вязкой слизи. Град нанёс ещё один удар нечисти, потом ещё и ещё, зверя, видимо, повело... Его чёрные немного раскосые глаза, как мне показалось, заволокла белая пелена. Град не растерялся, перехватил челюсть правой рукой, быстро вытащил огромный охотничий нож, висевший на его поясе с левой стороны, и сильным толчком пробил гортань зверюги. Нож вошёл твари в головной мозг по самую рукоять, снизу вверх. Ночной 'Жаб' сразу обмяк. Град оттолкнул его от себя ногами, и мёртвая стокилограммовая зверюга подкатилась ближе. Её огромная сопливая лапа откинулась на мой пах. 'Не дай бог сожмёт в судорогах!' В предсмертной агонии нечисть последний раз судорожно вздохнула, а я выдохнул, и это были не мои легкие.
Я до колик в боку боюсь лягушек, и я немного поплыл. А перед домом, видно, шёл бой, оттуда раздавалось глухое клокотание и перезвон стали. Град подхватил секиру и кинулся в сторону криков. Пока я мокрый боком-боком пробирался вдоль стенки дома, всё уже закончилось без меня. Галька располосовала двоих зверей на ленты.
- Это Индиго! - она закрутила головой. - У них где-то должен быть Поводырь!.. Никому не отходить от дома!
Ага... А то я ж прямо сейчас собрался в лес за грибами, вот только обсохну чуть-чуть... Охотница закружила, словно ищейка, нюхая утренний воздух.
- Он где-то недалеко.
- Смотрите! Он возле бани! - выкрикнул Федька, выглядывая из-под стола, показывая рукой в сторону своей вотчины. - Баня! Баня! - прокричал он.
На тропинке возле небольшого сруба стоял двухметровый тощий силуэт в накинутом сером балахоне, похожий на католического монаха. 'Вот и привет от папы!' Пастырь вскинул руку в сторону моих темных, и они, как в компьютерной игре, стали лагать. Федот завис в одной позе с вытянутой рукой и выпученными глазами. Град, как в замедленной съёмке, двигался к серому кардиналу, прорываясь сквозь сильный шторм, ещё чуть-чуть - и его просто опрокинет на землю, а Галина упала на колени, зажала ладонями уши и тихо мычала. Надо быть полным кретином, чтобы не сложить два плюс два, что это что-то ментальное. Сам я, кроме тошноты, ничего не почувствовал, а рассвет был тихий-тихий, даже соловей куда-то улетел. А вокруг тишина... Я на четвереньках подполз к крыльцу и стал из-за него героически наблюдать за сутулым. Он что-то нашёптывал себе под нос, читая заутреннюю, сконцентрировав всё своё внимание на тёмных. Нужно отвлечь его! Но как?! Может, кинуть в него чем-нибудь. Но, кроме сухого воробьиного говна, под рукой ничего не было. Может, поколдовать, как он? А где шаман? Последний раз я его видел пьяным, спящим в обнимку с Федькой. Млядь! Так и родину просрать можно! А если сам... Вдруг своих накрою?.. Я-то не знаю, как мои тёмные на благословение отреагируют. Но моя бабка мне всегда говорила: 'Ты делай, внук, хуже не будет'. Хуже уже не бывает... Ну что? Поверим старой умной бабушке на слово... Или как?