Жар злости пронзил мой разум. Мы с Демтом, единственные кто знает правду, все ещё способны сражаться! Уж лучше обречённым восстать против бога. Черт, да даже против всего мира, чем смирено принять уготовленные судьбой забвение и смерть! В пекло веру, в пекло её слепую ложь ...
Но тут мои мысли вернулись к происходящему вокруг и робкий голос, откуда-то из самой глубины сознания, вопросил:
- «А как же Кира?»
Я обнял прижавшееся ко мне хрупкое создание, ронявшее из глаз серебряные капли и чувствуя, как стала тлеть от плясавшего по её телу лунного огня моя тяжелая риза, ответил, не проронив ни звука:
« ... что ж, она больше никогда не станет разменной монетой в чужих руках».
- Ах! - слетело с разом побелевших губ девушки.
* * *
Лишившийся души иссохший костяк, завернутый в посеревшую кожу, с легким шорохом соскользнул с витого лезвия и в наступившей тишине прозвучали слова:
- В пекло богов и их игры. - так обратился чернокожий гигант к осыпающемуся с его рук праху. Свет боялся коснуться его черной, как сама пустота плоти, вместо глаз же ослепительно сияли две крохотные серебряные луны.
Темный туман волной накатил на ступни великана, поднялся вдоль мускулистых ног, обвился вокруг талии, скрыл три рубца от старых страшных ран, а после, накрыв плечи с головой, окончательно поглотил призвавшего его.
Клубы мрака опали на пол, черным водопадом соскользнув с уступа в бездну. И там, где только что возвышалась могучая фигура, остались лежать обломок костяного кинжала, да старый, истлевший череп, ненавидящим взором пустых глазниц глядевший вслед брату.