По всему выходило, что раненый Кхулосом Вайлеко, желая восстановить силы, решил скрыться от взора ищущих его врагов в смертном теле, дабы по прошествии времени возродиться полным сил и способным вновь бросить вызов, ну или хотя бы не быть уничтоженным, как большинство его прежних союзников. Однако если верить пророчеству об упавшей звезде, видимо символизировавшей как раз низвергнутого демиурга, подобное развитие событий могло серьезно сказаться на всем Кеплере, что в общем-то неудивительно, ибо войны богов причиняли миру вреда едва ли не больше, чем треклятые Небесные Горы, которые словно чумные бубоны над нашими головами раскинулись от горизонта до горизонта.
Потому предвечные, справедливо опасаясь лишиться паствы, чья вера и позволяет им существовать, решают все свои разногласия в землях Пантеона, особого пласта реальности, куда смертным дорога заказана. Но если один из богов обретет плоть в материальном мире, станет аватаром, то последствия и вправду могут быть просто чудовищными. К тому же, Вайлеко непременно захочет отомстить, начав разрушать храмы и убивать последователей прочих предвечных, оставив последним простой выбор: либо умереть, либо лично вмешаться в происходящее. И в том, и в другом случае миру, каким мы его знаем, конец, ибо он либо лишится силы Пантеона, что вынужден защищать смертных от ужасов дикой магии, либо будет этой же силой уничтожен.
Слушая мои рассуждения, настоятель только кивал, хотя не было понятно согласен он с ними или нет. В конце концов, я закончил тем, что большая часть жрецов высказывается за радикальное решение вопроса, вплоть до уничтожения всего живого в Дхаме, а возможно и за её пределами. Они полагают, подобное наверняка решит проблему скрывающегося демиурга-мятежника.
- Мое же мнение иное, вестимо явь не можно угадать столь просто. - Демт замолчал, видимо поняв, что сбился на привычную для себя речь и вновь принялся медленно подбирать слова, чтобы я смог понять, о чем он говорит. - Пусть Вайлеко один из падших, но он до сего дня остается богом и неразумно полагать, будто он не предвидел столь очевидное, как гибель его смертного тела. То, что Санктум Арканум позволил тебе узреть, мысли чужих жизней, говорит об искре авгура, толкователя воли богов, в твоей душе. Редкий дар, но именно из-за него я и выбрал тебя.
Так вот, что это было. Проверка. Демт хотел увидеть насколько я подхожу и когда стало окончательно ясно, что мне без труда удается различать голоса призраков, блуждающих по извивам магических рисунков, свита прервала ритуал и поспешила удалиться, дабы мы могли продолжить разговор без свидетелей. Врата, удерживаемые каменными изваяниями драконов, через которые я попал сюда, были теперь закрыты наглухо, лишь мягкий свет, исходящий от наростов ордианской руды, освещал затухающие узоры на темном камне под ногами. Настоятель ещё немного подождал, убеждаясь, что мы остались одни и продолжил:
- По моему разумению, смерть аватара ничего не даст, скорее наоборот, приблизит перерождение, а вместе с ним и нашу гибель. Слишком уж очевидно подобное решение.
- Отчего же тогда не прийти на порог нашего храма, неся на устах ересь, а в глазах безумие? Стражи обители с радостью подарят смерть ему. Або ещё проще самому броситься на клинок. Зачем скрываться?
Вопрос не смутил настоятеля и он так же просто ответил:
- Разорви кокон бабочки до созревания, внутри ты узришь слабого, но живого мотылька. В нем не будет ни красоты, ни силы. Напротив, тебе явится отвратительная аберрация, воплотившая в себе стремление измениться, но боле неспособное достичь желаемого, алчущая мести за несовершенное предназначение. И хотя, по меркам своего племени, сия тварь будет худшей из всех, все равно для неё жизни смертных, что пыльца на соцветии, неспособна навредить, но зато вполне пригодна в пищу. Убей аватара и исход будет тот же, что если бы Вайлеко переродится. Просто вместо него появится безмозглая, вечно жаждущая крови тварь, убивающая все на своем пути.
Он сделал паузу, переводя сбившееся дыхание, но я уже и сам все понял, а потому закончил за него:
- Однако, вряд ли сам падший жаждет стать палачом нашего мира, при этом, будучи погруженным в пучину агонии и безумия, не имея возможности насладиться плодами своей победы. В том причина его скрытности, не так ли?
Демт кивнул и в его движениях я заметил нервную дрожь, словно его руки искали, на что бы опереться, ему было все сложнее продолжать стоять. Но я не посмел оскорбить старика предложением помощи, ведь в таком случае, это значило признать его слабость, а слабый не может служить Кхулосу, ибо недостоин того.