- От же ж твари! Обглодать успели. - послышалось недовольное ворчание надсмотрщика, ухватившего костяным крюком искромсанное, лишившееся части пальцев, глаз, языка и бог знает чего ещё, тело Цеотароса. Видимо, многие из рабов находились в пути не один десяток дней и теперь готовы были сожрать что угодно, лишь бы не давиться теми объедками, которые им обычно перепадали со стола хозяев.
Наш выводок ещё не был настолько голоден, чтобы есть нечто подобное и потому, пока все вокруг уплетали отвратительное месиво, большая часть птенцов разглядывала сквозь щели в стенах местность, где нам предстояло заночевать.
Время перед Праздником Чистых Небес по-праву считалось невероятно опасным и если верить хроникам, то редко кто в эти дни решался на путешествия. Видимо наша продажа сулила немалую выгоду хозяину каравана, раз он, вопреки здравому смыслу, отважился тащить нас на Рабский Рынок, град обречённых, находящийся недалеко на северо-западе. Решение опасное, но только там можно найти покупателя на подобный товар. К тому же, если повезет, то такими невольниками может заинтересоваться и Деспот, главарь одной из местных банд, что правят полисом, поделенным меж собой.
Костров, несмотря на чудовищный холод, разжигать не решились, чтобы не привлекать лишнего внимания и потому повозки, которые поставили полукругом, на манер стены какого-нибудь поселения, быстро погрузились в непроглядную тьму. Впрочем, изрезанные трещинами рунные колодки давно потеряли свою былую силу, позволяя улавливать слабые течениями силы. Колдовское око отверзло врата в зыбкую реальность тонкого мира, магического отражения мира реального, где за неверными играми света без труда угадывали очертания рабов, стен и даже тех, кто находился за ними. Мрак здесь был не властен.
В начале пути мне пришлось изрядно повозиться, чтобы скрепы обетов, ставшие единым целым с моей плотью, не проскальзывали в трещины, меж неплотно подогнанных прутьев-бревен и не рвали кожу прочим моим собратьям по несчастью. Надо сказать, я был как никогда счастлив, что не чувствую ног и не замечаю, как озлобленные невольники, поранившиеся о чугунные костыли, как бы невзначай наступают или бьют по моим нижним конечностям. Только отвлекаться на физическую боль мне сейчас и не хватало. К тому же, постоянно приходилось удерживать руку на черепе брата, который я спрятал в складках своей тяжелой ризы, дабы не лишиться того снова, так как все личные вещи, кроме одежды, у нас забрали. И чем плотнее саван тьмы укрывал землю, тем беспокойней становилось в нашей тесной клетке, а как известно, семена зла много охотней всходят ночью, расцветая самой лютой жестокостью. Внезапно отвлеченные размышления над сутью нашего мира, натолкнули меня на мысль и я едва не упустил её, когда рядом раздался тихий, немного усталый шепот:
- Что будем делать? - положив голову к себе на колени, спросил Вел.
Альманзор шмыгнул носом, видимо думая над тем же вопросом, но пока так же не имея ответа на него. Его кулаки сжимались и разжимались, явно намекая, что ему ближе идея просто попытаться перебить охрану и силком доставить в храм этих чертовых еретиков. К счастью, разум претала все ещё был свободен от безумия ревнителей веры и даже он понимал, что подобный путь приведет лишь к нашей бесславной кончине.
- Проявим терпение. - ответил уже я, чувствуя, что сейчас время может сыграть нам на руку. Если кто-то считает, что в Кеплере общее горе объединяет страдальцев, то он просто плохо разбирается в смертных.
Сидящие рядом собратья отвлеклись от раздумий, вначале повернули головы ко мне, но заметив мое пристальное внимание к происходящему вокруг, сами принялись вглядываться в окружающую тьму магическим зрением. Вскоре всем нам стало понятно, что в клетке, куда набили больше сорока душ, группа слуг Вайлеко явно вызывала самый нездоровый интерес, а причиной тому оказались две женщины, единственные посреди стаи озлобленных, голодных и алчущих женской плоти мужчин. Я постарался как можно скорее прогнать от себя мысли, что точно такой же внимание сейчас привлекала к себе бедняжка Авигея в другой повозке и некому будет защитить её этой ночью. Судьба даровала шанс исполнить наше предназначение, войти в доверие проклятым предателям и нельзя было позволить жалости затмить разум.
За стеной, ограждавшей нас от ледяного ада зимней ночи, все стихло и даже скрип снега от шагов стражей, стоящих в охранении, потерялись в стенаниях вьюги. Из соседних повозок послышалось натужное кряхтение, сопровождаемое жалобным писком, перешедшим в придушенные всхлипы. В этот момент стая грязной рвани, уже ронявшая слюну от вожделения, бросилась на столь желаемую ею добычу. Надо отдать должное, слуги Вайлеко оказались не робкого десятка и все, кроме мальчишки вора, не сговариваясь, приняли бой, в том числе и те самые девушки, которых так желала оприходовать озверевшая толпа.