Легкий ветерок запутался в листве апельсиновых и гранатовых деревьев, окружавших ротонду. Север тряхнул коротко остриженными волосами и печально посмотрел на отца.
— Я знаю, что ты хочешь сказать, но это только ревность младшего к старшему, которому благоволит Фортуна. По большому счету, Тит в юности был таким же. Вспомни его разгульный образ жизни и торговлю правосудием…
— Ну, если уж ты начал перечислять все «подвиги» любимого императора, то не забудь несчастного консуляра [23] Цецину, которого Тит приказал задушить только за то, что стал подозревать несчастного в оскорблении своей жены.
Префект претория еще выше поднял и без того гордо посаженную голову.
— Я помню это. Но ты должен признать, что, став правителем Рима, Тит отослал домой Беренику, разогнал евнухов и стал образцовым правителем. Вся империя молится его гению. Может быть, унаследовав со временем Рим, Домициан станет таким же выдающимся принцепсом [24], как и его старший брат?
Претор внимательно оглядел из-под нависших бровей окружающие их кусты и, махнув рукой рабам, чтобы те отошли подальше, шепотом поинтересовался:
— А тебе не кажется, что его руки уже сейчас тянутся к императорской диадеме брата? Нельзя недооценивать жажду власти и роскоши младшего Флавия. Выскочки всегда опасны, потому что жадны до того, что не могли иметь в детстве.
— Тит совсем не такой, отец!
— Тит… Хочешь совет отца? Как начальник гвардии, охраняющей императора, внимательнее следи не только за своими подчиненными, но и за ближайшим окружением Цезаря.
Брови Севера сомкнулись на переносице, что свидетельствовало о накатившем на него приступе упрямства которым славилось все семейство Валериев Максимов, но вдруг удивленно поползли вверх, а серые глаза засияли радостью. На дорожке, ведущей от дома к ротонде, где отдыхали отец и сын, показался изысканно одетый молодой мужчина в расшитом плаще. Увидев хозяев, он изящным движением откинул с головы капюшон, поднял в приветствии руку и прибавил шагу. Вежливо поздоровавшись с претором, он повернулся к его сыну, улыбаясь так, словно уже не чаял увидеть приятеля в живых:
— Север!
— Каризиан!
Они обнялись и дружески расцеловались, пренебрегая запретом Тиберия на такую форму выражения чувств. Вокруг прибывшего тут же засуетилась прислуга, обожавшая красивого и беззаботного приятеля молодого хозяина. Бегом примчались рабыни с принадлежностями для мытья рук и замерли, ожидая, когда сенатор обратит на них внимание, а управитель дома собственноручно принес и поставил на стол драгоценный хрустальный кубок для гостя.
— Располагайся, рассказывай! — Север указал приятелю на ложе, стоявшее около стола. Тот с видимым удовольствием разлегся, указав рабу пальцем на сосуд с мульсом [25], и протянул руки девушкам, которые тут же занялись их омовением. — Ты немного опоздал к обеду, но это ничего, голодным не останешься. Уверен, что для тебя наш повар приготовит что-нибудь особенно изысканное… Но что принесло тебя в наш глухой угол? Ты же должен был то ли искать выгодную партию в Байях, то ли сидеть у постели умирающей тетки в Капуе?
— Не говори мне про Байи! Конечно, климат там прекрасный и вместе с великолепной природой очень способствует любовным приключениям. Но! Там невозможно жить! Кругом — одни немощные, которые лезут из-под всех кустов с рассказами о своих болезнях. В коридоре шныряют массажисты с вонючими мазями, от которых у меня начинается изжога. Везде воняет серой. У меня украли полотенце. И ради чего такие муки?!
Я, правда, встретил одну милашку, из-за которой стоило пожертвовать удобствами. Так и там все пошло кувырком! Вернее, сначала все было чудесно: мы катались по заливу в украшенной розами лодке. Я применил все трюки, которые советовал Овидий: вздыхал, нес всякую чепуху о ее прекрасных глазах, даже прочел пару стихов… Короче, все шло по плану. Она была уже почти моя. Но потом к нам привязалась компания подвыпивших парней, которые так хотели пообщаться с моей красавицей, что перевернули свою лодку, а потом и нашу. Хорошо, что рядом проплывала достойная чета, и они спасли меня и мою пассию. Дальше — больше. Кругом полно народа, шум стоит страшный… Подумай, как можно рассказывать девушке о своих чувствах, когда над ухом орут разносчики всякой снеди? И под конец выяснилось, что у девицы за душой нет ни сестерция, и ее родители привезли перезрелую каракатицу на курорт, чтобы она подцепила богатого мужа. Представляешь, каковы негодяи? Я еле сбежал от них. И вовремя, потому что через пару дней началось извержение Везувия. Измученный тяжелой дорогой я только успел добраться до Рима, как меня догнал гонец с извещением, что моя тетя в Капуе лежит на смертном одре, потрясенная новостью о ниспосланном богами бедствии, и мне пришлось снова собираться в путь.