— Так почему ты здесь, а не у постели умирающей тетушки? — едва выдавил из себя задыхающийся от хохота Север, живо представивший своего приятеля среди всех описанных перипетий.
— Она всех нас переживет, — лениво отмахнулся гость, принюхиваясь к только что принесенной рыбе, от которой шел божественный аромат. — У меня появилось здесь дело. Скажи, с чего это вдруг вы приехали в Путеолы в то время, когда все их покидают?
— Традиция, Каризиан, семейная традиция! Ты же знаешь, что каждый год мы устраиваем в конце сезона празднество, и вся округа ждет от нас приглашения на пир. Честно говоря, мы вообще не собирались приезжать сюда. Отец был занят судебными делами, а я весь сентябрь и часть октября провел в окрестностях вулкана, оценивая понесенный ущерб и сопровождая туда императора.
Это был какой-то ужас! Обожженные дети на руках сошедших с ума матерей, засыпанные пеплом трупы людей и животных… Помпеи, Геркуланум, Ставия, Оплонт… Я видел войну, и смертью солдата не удивишь, но это было что-то ужасное… А тут новая напасть: пока Тит помогал жителям Кампании, случился пожар в Риме. Выгорел весь Капитолий с моим любимым храмом Изиды, жилой квартал, пантеон Агриппы и термы. Да ты, наверно, видел его последствия. — Он помолчал, глядя куда-то поверх голов. — Сейчас все вроде бы немного наладилось, и мы вспомнили о наших семейных делах. Собственно, только ради приема мы и притащились сюда в неурочное время, иначе Рим недосчитался бы кучи народа, который сидел здесь до Сатурналий [26] в ожидании попойки. Послезавтра гуляем — и домой, в столицу.
Старый, но еще крепкий претор поднялся с ложа, чтобы не мешать приятелям предаваться веселью.
— Ну, вы поговорите, а я пойду почитаю письма, которые утром привез посыльный. Попадая сюда, начинаешь лениться и делать все гораздо медленнее, чем в Риме. Или здесь время течет по-другому, как вы думаете, сенатор Каризиан? Впрочем, вы, молодежь, этого пока не ощущаете.
Друзья вскочили, поклонились хозяину дома и снова устроились на ложах, продолжая прерванный разговор.
— Ну, рассказывай! — Север с любовью посмотрел на приятеля, с которым последние годы делил славу первых красавцев и сумасбродов Рима.
— Хм… Не знаю, с чего начать… Все как всегда. Получил очередной отказ от папаши Луции. Снова сижу без денег при целой толпе родственников, которые, похоже, собираются жить вечно. Тетушка стонет, плачет, но при этом, помимо полусумасшедшего мужа, завела любовника, который на пять лет моложе меня. Подозреваю, что мерзавцу достанутся все денежки этой странной семейки.
— Ну, это твои обычные проблемы! Я о них слышу столько, сколько тебя знаю.
— Боюсь, что в этом году я даже не наберу жалкий миллион сестерциев, необходимый для подтверждения сенаторского ценза.
А ведь я собирался выставить свою кандидатуру в магистраты.
— Не в консулы случайно? Хочешь пойти по стопам отца?
— Шутишь?! У меня нет денег даже на квестуру!
— Но ведь для того, чтобы стать квестором [27], надо отбыть десятилетнюю воинскую повинность…
— …или хотя бы предъявлять себя к набору. А ты думаешь, куда уходила львиная доля получаемых мною наследств? Деньги любят все, и в этом их привлекательность. А теперь, в решительный момент, у меня нет ни сестерция на избирательную кампанию.
— Для человека, мечтающего о должности консула, это катастрофа, — сочувственно кивнул начальник преторианской гвардии. — У меня самого с деньгами не густо, но я могу попросить отца профинансировать твою бурную гражданскую деятельность, а ты потом как-нибудь с ним рассчитаешься. Сколько тебе надо?
Будущий квестор слегка запнулся.
— Тебе, как префекту, об этом лучше не знать. Скажу одно: на эти деньги можно купить не один десяток рабов.
— Чтоб я сдох! — Север даже присвистнул по армейской привычке. — Цены на должности растут из года в год.
— А как ты думал? Одни подарки чего стоят, а надо еще устроить гладиаторские игры с раздачей хлеба… Ладно, давай сменим тему. Я благодарен тебе за предложение, но попробую обойтись своими силами… Слушай, а может, мне пристукнуть тетушку? Это же позор рода Корнелиев! Если вскроются ее шалости, смеху будет на всю Империю, и можно будет проститься с политической карьерой… Ее муж мне только спасибо скажет. Я убедил старика, что прихожусь ему сыном, которого в детстве украли пираты, и он обещал переписать завещание в мою пользу.