Данный гимн вновь подчеркивает, что именно от Великой богини, матери всех и носительнице плодовитости и плодородья, зависит не только благополучие, но сама жизнь и смерть человека. Почитание Геи в Древней Греции было столь велико, что именно с Хаоса и Матери-Земли начинает Гесиод происхождение богов:
Очевидно, что первородство Геи, породившей сначала бога неба Урана, а с ним и второе поколение богов, является отголоском матриархальной идеологии. Аналогичную картину мы видим и в Индии, где богиня Адити (буквально бесконечность) является матерью целого класса богов (РВ, VIII, 47)41, названными в ее честь Адитьями. Тот же самый принцип был положен в основу родословной кельтских богов: «Мифы называют два имени, которые, впрочем, принадлежат одной и той же богине: Ану или Ана, «Матерь ирландских богов», о которой Кормак-Глоссатор говорит, что «она хорошо кормит богов». Ану, богине процветания, обязан своим плодородием Мунстер, где ее почитали. И по ее имени были названы «два соска Ану» (два холмика-близнеца) в этой провинции. Другим именем этой великой ирландской богини было Дана (уэльский эквивалент Дон). От имени Дана образовано название Туата Де Дананн или «Племена Богини Дана». Как известно, ирландцы так называли свои дохристианские божества, так и мифическое население Ирландии, предшествовавшее годейлам»42. Как известно, при реформе иранской религии Заратуштра стремился сделать Ахура-Мазду не просто верховным, но единственным божеством своих соплеменников. Однако отголоски прежних верований сохранились в священной книге зороастрийцев «Авесте», где в гимне, посвященном богине Ардви Суре Анахите, говорится, что ей молился сам Ахура-Мазда:
Все эти примеры показывают, что некогда в пантеоне индоевропейцев верховное положение занимала именно богиня, отголоски культа которой сохранялись у этих народов уже в исторический период. Поскольку наиболее ранние памятники мифологии различных индоевропейских народов убедительно показывают, что к моменту распада данной языковой общности главной фигурой в пантеонах различных племен был уже бог-мужчина, господство матриархальных представлений следует отнести ко времени индоевропейской общности, если еще не к более раннему периоду. Хоть во многих случаях Великая богиня отождествляется с Землей, есть основания полагать, что это была не первоначальная ее ипостась – образ Матери-Земли становится значимым для мифологического сознания человека с началом земледелия или, как минимум, с начала систематического собирания съедобных злаков. Между тем отмечено, что первоначально наиболее значимым способом добычи пропитания для древнего человека была охота на диких животных. Исследовавшая религиозные представления древнего населения Европы, которое она не считала индоевропейским, М. Гимбутас пришла к следующему выводу: «Сердцевиной древнеевропейской символики является циклическое повторение таинства рождения, смерти и нового возвращения к жизни не только человека, но всего живого. Ее символы и образы концентрируются вокруг партеногенетической (самозарождающейся) Богини, единственного источника жизни. Ее могущество – в бьющих ключах и колодцах, в свете луны и солнца, в земле, во всех животных и растениях. Она – дарительница жизни и смерти, богиня возрождения и земного плодородия, рождающаяся и умирающая вместе с растительностью»44.