Более полное представление о культе Великой богини дают нам археологические находки из Чатал-Хююка, древнейшего из известного на сегодняшний день города в Старом Свете, расположенном на территории современной Турции и существовавшего в период 6500–5700 гг. до н. э. Здесь мы уже видим развитый культ Великой богини-Матери, включавший в себя в том числе и охотничьи функции: «Представление богини вместе с дикими животными указывает на ее древнюю роль созидательницы ритуальных игр в охотничьих социумах и покровительницы охотников»57. Действительно, богиня-Мать изображалась там в сопровождении леопардов, что, по мнению исследователей, подчеркивает агрессивный, дикий и зловещий ее аспект. В другом случае рельефы повествуют нам о рождении ею барана или быка, являясь, таким образом, предтечей греческого мифа о рождении Минотавра. Как показали исследования археологов, богиня-Мать была связана в Чатал-Хююке также с домашними животными, земледелием (ее статуэтки находили, в том числе и в зернохранилищах), ткачеством, а так же со смертью. На последнее со всей очевидностью указывают многочисленные человеческие черепа, найденные в фундаменте ее алтаря. «Рассматриваемые святилища с очевидностью свидетельствуют о сложной, но в целом непонятной ранней стадии земледельческой религии, центральной фигурой которой является богиня-прародительница, повелевающая стихийными силами и животными, частично унаследовавшая свои функции от палеолитических «Венер», которые также являлись воплощением концентрации витальных энергий и мрачноватым намеком на потусторонние силы»58. Весьма похожую картину мы наблюдаем и в Европе. Древнейшим из известных земледельческих неолитических поселений здесь на сегодняшний день является Неа Никомедия в Северной Греции, возникшее в VI тысячелетии до н. э. По оценкам археологов, все поселение состояло из 15 домов и жило в нем около ста человек. В центре его было большое сооружение, в котором было найдено пять женских фигурок59, что говорит о существовании у обитателей этого поселения культа женского божества, которое Т.В. Блаватская характеризовала как покровительницу плодородия полей и стад.
Однако очевидно, что великая богиня-Мать стала почитаться покровительницей охотников не в условиях городской цивилизации, а много раньше, когда предки создателей Чатал-Хююка занимались охотой и вели полукочевой образ жизни.
Следы представлений о богине-хозяйке животных встречаются и в славянской традиции. Один охотничий заговор рисует следующую картину: «На том на святом акиан-Море стоит свят злат престол. На том на святом на злате престоле сидит сама Мати Пречистая Богородица, Мати Божия, Государыня многомилостивая; в руках Она держит золотую пряленку и золотое веретенцо, и прядет она нити белаго и краснаго, и чернаго шолку шемаханского – на белых зверей, на белых зайцев, на красных лисиц, на черных, бурнастых…»60 Очень показательно, что в данном случае высший женский персонаж христианской религии связывается не с плодородием или здоровьем, как это имеет место в подобных заговорах, а именно с охотой. Это обстоятельство указывает не только на весьма древнее происхождение заговора, но и на роль первоначально фигурировавшей в ней богини как хозяйки зверей, черты которой многие тысячелетия спустя перешли на богородицу. Вместе с тем веретено в ее руках – атрибут более поздней эпохи и, судя по всему, лишь впоследствии был включен в текст заговора. Более архаичную картину мы видим в украинском предании: «Между малорусами ходит такой рассказ: жили-были три брата, занимались рыболовством и звериной охотою; и на лове, и на охоте братья не знали неудачи: закинут ли сети – а они ужь полнехоньки рыбою, возьмутся ли за ружья – зайцы сами бегут на выстрелы. Дело в том, что мать у них была ведьма. Раз братья решились ее испытать; взяли тенета и ружья, пошли за зайцами, а матери сказали, что идут ловить рыбу. Что же? Раскинули тенета – и вместо зайцев полезли в них окуни, караси да щуки!»61 Понятно, что ружья в данном случае – это тоже позднейшее напластование, однако образ колдуньи, своими чарами обеспечивающей охотникам постоянную богатую добычу, в своей основе является более архаичной деталью, нежели прядущая богородица.