Кивает. Лезет в карман джинсов и достаёт маленькую коробочку, за ней – что-то прямоугольное, пластмассовое.
– Угу. – Внутри лежат сигареты. Чужак зажигает одну, подносит ко рту и закуривает. – Как пройти, скажи уже. На том и разойдёмся.
Улыбаюсь; даже не знаю, что ему отвечать. Нечасто незнакомцев вот так вот лицом к лицу встречаешь, ещё и тех, кто Смерчасово ищет.
Не мог он от прабабки узнать про деревню. Никто отсюда не выходил надолго, тем более старшие. Молодые уезжали в город за другими чужаками, за новыми жертвами – но всегда возвращались. Прабабка его не выжила бы вне Смерчасово. Кошмары бы замучили, от них бы и свихнулась да померла.
– Нет у тебя никакой прабабки. Зачем пришёл? Скажи, тогда помогу.
Чужак выпускает дым через нос. Пахнет очень неприятно, горько и тяжёло.
– Меня Николай зовут. А тебя?
– Гореслава.
– Хорошо, Гореслава. Люди у вас пропадают.
Николай задумывается. Он молчит какое-то время; слышу, как ухает сова вдалеке. Громко так. Мстислав напрягается: я чувствую, как тяжело он дышит.
– Девочка у вас тут была. Лет пять назад… – Николай затягивается, – Мира. Мирослава. Может, помнишь такую.
– Нет, не припоминаю.
– Он знает, знает, знает. Заведи в лес…
Я вру. Мирославу я помню. Она была очень весёлой и задумчивой. Носила смешную футболку с котёнком. Сейчас футболка эта у меня в доме лежит. А Мирка… от неё уже и не осталось ничего. Детей ворует по соседним деревням, порчи наводит. Заставила её нечистая приказы выполнять. Мы с Мстиславом уже давно её не видели.
– Скажи, что случится, если я порог переступлю? Вот этот. – Николай стучит по тонкому кусочку деревяшки ногой, торчащей из земли. По границе. – Что произойдёт?
– Не знаю.
– И опять врёшь, Гореслава.
– Тебе не надо сюда. Лучше уходи.
– Что с Миркой случилось?
– Я не знаю!
– Тогда я вхожу.
Мстислав ничего не успевает сделать: ни зарычать, ни оттолкнуть. Николай переступает через деревяшку. Гамаюн затихает, но он этого не слышит. Как не слышит шёпота деревьев и гамаюновской песни.
– Давай его нам, давай.
– Видишь, я здесь и ничего не случилось. Веди в Смерчасово меня.
Теперь, вблизи, я могу лучше рассмотреть его лицо; на вид ему чуть за тридцать. Синяки под глазами, взгляд уставший. Лицо много о человеке рассказать может. Спит он плохо, наверняка кошмары мучают, и работает тоже много. Кожа плохая у него, как у всех городских. Лоб нахмуренный: думает много. Думает и мучится от дум своих.
– Я дороги не знаю. Сама здесь заблудилась.
Николай мнёт тлеющую сигарету в пальцах.
– Значит, зови помощников. Я хочу найти свою сестру, и без неё не уйду.
– Ты и с ней не уйдёшь.
– А пугать не надо. Пуганый.
– Глупый ты, а не пуганый. Не выйдешь теперь отсюда.
– Не нагнетай. Кого ты наглаживаешь там? Пусть покажется!
Мстислав появляется из темноты, отряхивается совсем по-волчьи. А Николай пугается и отшатывается. Это выглядит забавно: зашёл в лесную гущу, чёрт-те куда, и не боялся. А тут волка увидел. Но незнакомцев Мстислав действительно пугает. Большой, белый, в сумерках на призрака похож. Ухо рваное, клыки здоровенные. Глаза только не пугают: голубые и тёплые.
– Слишком человечные глаза у волка твоего.
Я киваю: действительно, слишком человечные для нечисти. Мстислав ничего не говорит – только в землю смотрит.
Он знает Николая. Не может он не знать брата Мирки. Смутные картинки в голове: Мстислав говорит о каком-то Кольке, с которым они вместе учились в университете…
– Это мой друг. Он тебе вреда не причинит.
Мстислав почти по-человечески фыркает. Главное, чтобы разговаривать не начал.
– Веди в Смерчасово теперь. Или волк твой пусть ведёт.
– Не знаешь ты, о чём просишь.
Какое-то время мы ещё стоим, уж не знаю сколько, но становится прохладнее. Мстислав ходит от дерева к дереву, что-то вынюхивает, а потом оборачивается и кивает в сторону, откуда я пришла.
– Волчонок твой зовёт. Пошли.
Я ничего не отвечаю; надеюсь только, Мстислав знает, что делает.
Он двигается очень медленно. В темноте его видно хорошо, пока в кусты не прячется – только хвост торчит и лапа правая.
– А сколько до Смерчасово идти? Примерно?
– Иди, пока идётся.
– Расскажи о себе, что ли.
– Скучно стало?
– Дорога быстрее пойдёт.
Торопится. Не знает, что его ждёт. Наверное, думает, что сможет Мирку спасти. Или увидеть… будет ли оно того стоить?
– Я из Смерчасово. Тут родилась и умру тоже тут.
– Поясни.
– А что пояснять? Ты сам наверняка всё от прабабки своей и узнал.
– Я немного знаю. – Николай отбрасывает в сторону измятый бычок. – И нет у меня никакой прабабки.