— Вот это сразу после выпускного, мы тогда гуляли у реки, — деловито поясняла Эмилия, будто забыв о волнении дядюшки, а может быть, нарочито успокаивая его бытовыми деталями, отображенными на старых фотографиях. — А здесь через год, когда собирались первый раз к студентам… а вот потом, после этой вечеринки…
Но комиссар не слушал её. С разложенных на столе фотографий смотрело совсем другое лицо — иные мочки ушей, другая форма носа, чужой изгиб бровей, разрез глаз, по иному вылепленные скулы… да и кожа не такая ровная и гладкая, как он лично, сам видел всего лишь несколько часов назад. И лишь опытный, поднаторевший в опознаниях взгляд полицейского мог уловить некое едва заметное сходство между Милкой Макоевой сейчас и ею же — год назад.
4
Вторую половину дня — после официального перерыва на обед и почти до шести часов вечера, когда закончившие работу горожане нет-нет, а иной раз позволяли себе шикнуть в баре при гостинице находчивого Пальчевского, оборудовавшего принадлежащий ему исстари особняк в приют для туристов высшего света — Милка Макоева откровенно прогуляла, впрочем, с негласного разрешения хозяина, который сквозь пальцы смотрел на дневное отсутствие девушки, лишь бы в нужное, вечернее и частично ночное время она достойно исполняла свои обязанности за стойкой бара, принося максимально возможный доход заведению.
Приглашение поработать «за стойкой» заметно расцветающей с каждым годом девчонки оказалось для деловитого, умеющего считать не только текущие расходы, но и будущие доходы владельца гостиницы, натуральным золотым дном; как он лично успел приметить за полтора года работы Милки в баре, многие клиенты, из числа, конечно, тех, что приезжают в город на пару-тройку недель перед зимним столичным сезоном, предпочитают заказать лишний коктейль, бокал коньяка или даже просто пачку папирос только ради того, чтобы красивая барменша продефилировала по залу, покачала еще разок бедрами, тряхнула небольшой, но эффектной грудью, демонстрируя свои очаровательные стройные формы. Разумеется, и сама Милка об этом отлично знала и частенько беззастенчиво пользовалась подаренной природой, как думали все окружающие, красотой, раскручивая подвыпивших представителей столичной богемы и легко отпрашиваясь на несколько часов с работы во время «мертвого сезона».
Сегодня, обслужив городского полицмейстера вместе с непонятным, но явно важным гостем, наверняка, из столицы — ох, какой мужчина! — без проверки расплатившимся по счету, что редко когда делал сам комиссар, привыкший бокал дорогого коньяка или стакан чинзано считать маленькими подарками от Пальчевского, девушка попросила одну из коридорных, знакомую ей еще по школе блондинистую Аньку Кох, в случае крайней необходимости подменить её за стойкой на пару обычно пустых и унылых часиков, а сама, быстро сменив вызывающе короткую юбчонку и откровенную блузку на более подходящие простенькие брючки и тонкий свитерок под горлышко, отправилась проходными дворами в район доходных домов, предлагающих жилье наиболее состоятельным и озабоченным именно учебой студентам.
Говоря по совести, в этот день никаких деловых интересов у Милки в студенческом доме не было, хотя иной раз именно дела приводили к старинному для её возраста, со школьных еще времен знакомому пареньку. Но сейчас девушка не боялась и сама себе признаться откровенно — в доходный дом её гнала обыкновенная похоть преумноженная внешним видом столичного гостя. Так уж получилось, что три последних дня Милку преследовало нелепое для такой эффектной и желающей девушки воздержание — пару дней, благодаря юбилеям кое-кого из городского начальства, работа затягивалась далеко за полночь, а однажды она просто не смогла застать своего друга вечером дома. Впрочем, Милка и сейчас шла «на удачу», ведь в университете не отменяли занятий, а её приятель был аккуратистом и отличником, но оставалась надежда на «счастливый случай», ну, и, в конце концов, не один же он живет в громоздкой старой пятиэтажке, наверняка, найдется какой-нибудь лентяй и прогульщик, желающий помочь девушке избавиться от тягостных ощущений вынужденного воздержания?..
Но, похоже, в этот день удача и в самом деле была на стороне Макоевой, потому что на долгий, беспорядочный стук в двери знакомой квартирки через пару минут откликнулись шаркающие, ленивые шаги, и на пороге появилась отнюдь не заспанная, как не пытался он притвориться, рожа Гейнца.