Когда я перестал обращать внимание на изображение Делиссы, в моей темнице появился Коготь Гар. Он выглядел взбешенным. Глаза его были дико выпучены и казалось он вот-вот умрет. Я надеялся, что это всего лишь образ, созданный безумным Тарафолгой, а не реальное изображение, переданное на расстояние. Однако теперь я спокойно отнесся к этим картинкам… Наконец комната опустела, я остался один.
Я очень хотел спать и со вздохом рухнул на пол. Но в тот миг, когда голова моя коснулась камней, в глаза мне ударил нестерпимый белый свет. Он немедленно потух, но к тому времени я уже вскочил на ноги, сжимая в руках меч. И хотя я обыскал каждый квадратный дюйм пола, я не нашел никаких следов вспышки.
Так повторялось несколько раз. Стоило мне только лечь и приготовиться уснуть, сильная вспышка света била мне в глаза, на какой-то миг ослепляя меня. Наконец в отчаянии я завязал себе глаза толстым куском кожи.
В этот раз не было света, но я услышал явственный грохот: словно металл ударил по металлу. Я пришел в ярость. Каждый раз, когда я пытался расслабиться, мои враги воздействовали на одно из моих чувств. Наконец поняв, что просто так от меня не отстанут, я вернулся к двери и опять стал ковырять ее мечом.
Я работал над дверью чуть больше часа и даже вспотел. Потом я сел, расслабился, постаравшись не замечать ничего вокруг. Однако я согрелся.
Чуть позже я заметил, что температура в комнате постепенно повышается, и скоро стало нестерпимо жарко. Мое горло пересохло, саднило и страшно хотелось пить. Обдумывая как победить жажду, я неожиданно натолкнулся взглядом на маленькую бутылку с какой-то жидкостью, стоящую на полу. Потянувшись за бутылкой, я почувствовал, как мои руки проходят сквозь нее. Потом, неожиданно, я оказался в воде. Она заполняла всю комнату, доходя мне до лодыжек и прибывая. Я сразу понял, что это иллюзия, но все же опустился на колени и попытался выпить несуществующую жидкость. Она исчезла, а я повалился на сухой пол. Я слышал как за спиной у меня открылась, а потом закрылась дверь. Повернувшись, я увидел еще одну бутыль с водой.
Медленно подошел я к ней, разглядывая ее с большим недоверием. Наконец я решил прикоснуться к ней. Она оказалась твердой! Быстро поднес я ее к своим потресканным губам.
— Ведь ты же знаешь, что в бутылке яд, — разнесся по залу голос Тарафолги.
Я не смог определить, откуда исходит этот голос, но это было неважно. Расстроившись, я поставил бутыль на пол.
— Какая жалость! — продолжал насмешливый голосок. — Неужели ты воспринял серьезно мою шутку?
Взревев, бросился я к бутылке, но я обнаружил лишь осколки стекла, плавающие в луже. Тут как раз вернулась непереносимая жара, и мне пришлось оторвать кусок ткани от своих одежд, чтобы вытирать пот с лица. Скоро я и вовсе разделся.
Потом, совершенно неожиданно стало холодно. Я оделся. Через несколько минут я уже видел пар, вырывавшийся у меня изо рта. Дрожа от холода, я прижался к стене.
Холод и жара несколько раз сменяли друг друга, а потом все эти перемены прекратились. Я рухнул на пол, у меня не осталось сил. Снова перед глазами у меня засверкали вспышки, снова под ухом загремел металл. Тогда, с трудом поднявшись, я отошел к стене и сел, прислонившись к ней спиной.
Я почувствовал, что клюю носом. Постепенно я начал засыпать и, решив, что шум — меньшее из двух зол, натянул повязку себе на глаза.
— Ну и как ты себя чувствуешь, Адам Тан? — поинтересовался Тарафолга.
Я не ответил. Даже не пошевелился.
— Но у меня есть для тебя сюрприз, — продолжал царь богов. — Тебе понравился ковер в покоях богини? Он был сделан из шкуры таргата. А вот не хотел бы ты прямо здесь и сейчас встретиться с таким зверем?
Я решил больше не обращать внимания на иллюзии Тарафолги, но ужасный рев, раздавшийся в двадцати шагах от меня, живо пробудил меня. Да, в этот раз мой мучитель отказался от иллюзий. Прямо передо мной стоял ужасный зверь.
Возможно, размером с гориллу, таргат ходил за задних лапах, но на этом все сходство с обезьяной кончалось. Из огромного торса вытянулись вперед четыре руки, украшенные огромными когтями. Его тело густо поросло ярко-желтым мехом. У него не было ни ушей, ни ноздрей. Но самым отвратительным были его глаза. Они казались совершенно белыми, мерцали тускло белым и занимали треть лица. Невозможно было сказать, куда эти глаза смотрят, так как у глаз твари не было ни белков, ни зрачков. Формой головы тварь напоминала лягушку. Челюсти выдавались вперед, и когда тварь рычала, обнажалось несколько рядов острых, как бритва, клыков.