Я рассматривал их, когда услышал дикий рев с окраины города. Я спросил Краалу, что это за звук, и она ответила, что звук издает зверь, называемый таргатом. Но тогда мой словарный запас и знание языка были еще слишком ограниченными, и я ничего не понял, хотя моя спутница подробно описала мне это животное…
Я оставался с Краалой много дней, и вскоре изучил ганимедянский язык, который был универсальным языком для всех разумных обитателей этого мира, и адаптировался достаточно для того, чтобы свободно беседовать со своей спутницей. До сих пор точно не уверен, сколько времени это заняло, потому что дни на Ганемеде не одинаковой продолжительности. Спутнику для поворота вокруг оси требуется тридцать два часа. Каждый дней делится на двенадцать рилов — или ганимедянских часов. Рилу в свой черед, состоит из ста ларилов, или минут, а каждый ларил разделен на две сотни терилов, или секунд. Это само по себе не так сложно и удобно для учета времени, но, как я сказал, тут есть одна тонкость. Когда Ганимед на дальней стороне Юпитера, ночь его длиться около двух с половиной земных дней, или около двадцати двух рул. Остальное время ночь — около пяти земных дней. Из-за этого рилы бывают длинными и короткими, точно так же как ларилы и терилы.
Я никогда не прекращал расспрашивать Краалу о моем новом мире. Она по мере сил пыталась отвечать, относясь ко мне со вниманием, словно мать к ребенку. От нее я узнал, что ее соотечественники зовутся крофами и обитают на сравнительно малой территории. Вождь, во дворце которого я сейчас жил, звался Коумэр, и как мне сказали, серебряная ленточка на шее означала ранг грона, или вождя. Бюлар — кроф, который носил золотую ленточку на шее, был тогроном — царем. Так что мне повезло оказаться на попечении у вождя крофов. Должно быть, я показался им очень важной птицей.
— Скажи мне, Краала, что Бюлар и Коумэр собираются сделать со мной? — попросил я.
— Не знаю, Адам Тан, — ответила она. — Возможно, они решат, чтобы ты остался здесь.
— А если нет? — выспрашивал я.
Она пожала плечами.
— Тогда они отошлют тебя в Малтора.
— Малтор?
— Это — Город Богов.
— Его так называют, потому что он красив?
— Нет. Он — дом богов, — просто ответила Краала.
Я не мог удержаться от улыбки, услышав о таком примитивном суеверии, но когда я улыбнулся, Краала сильно побледнела.
— Ты никогда не должен больше так делать! — испуганно предупредила она меня. — Они повсюду, возможно, даже в этом дворце.
— Они? Ты имеешь в виду богов?
Она кивнула.
Я попытался заставить ее описать богов или рассказать по подробнее о суевериях ее народа, но она отказалась, и я увидел, что лучше отложить вопросы до более подходящего момента.
— Кроме крофов, в вашем мире обитают другие народы? — спросил я, пытаясь сменить тему на более приятную.
— Да, — ответила Краала. — Их много, и мы сейчас в со стоянии войны с одним из них.
Я решил попробовать зайти с другой стороны и спросил путешествовали ли ганимедяне на другие луны Юпитера.
— Что такое Ганимед и Юпитер?
— Ганимед — мир в котором ты живешь, — ответил я.
— Мы называем его Кобаром. Что такое Юпитер? — повторила она.
— Большая планета, вокруг которой Кобар крутится по орбите.
— Эта не планета, Адам Тан, — печально сказала она. — Это — Небеса.
Все казалось бесполезно. Не важно, что бы я ни говорил, я, кажется, допустил какую-то ошибку. Тогда я решил, что в моем нынешнем положении глупо пытаться просвещать религиозного фанатика вроде Краалы.
Я поблагодарил ее за помощь, и молча подошел к окну, взглянуть на небеса Кобара. Снова я заговорил было с Краалой о Малторе, но тут вошел воин и объявил, что Бюлар требует, чтобы я немедленно появился у него во дворце.
Глава 4. Среди крылатых людей
Достигнув дворца Бюлара — тогрона крофов, — я был встречен вооруженной стражей, и меня препроводили в Тронную залу. Туг я нашел Бюлара, Коумэра и дюжину меньших вождей и воинов, которые ожидали меня.