Экскурсия была недолгой. Решить, что взять на память, было не сложно. Наиболее дорогой сувенир хранился прямо напротив постели, стоя на постаменте. Если мне не изменяет память, этот трофей Люциус забрал у побежденного им предшественника. Думаю, достаточно дорогая сердцу вещь, чтобы посильнее оскорбить щепетильного императора.
Широко улыбнулась, приняв решение, и щелкнула пальцами. В то же мгновение памятный, украшенный драгоценностями и гравировкой меч исчез из этого Мира.
С первой частью плана я разобралась, осталось самое простое. С легким вздохом смежила веки. Так как меня самолично занесли в центр замка, мне не составило труда отыскать и хваленое подземелье. Будет чем заняться и всему сенату. Открыла глаза и уже в следующую секунду очутилась в темном, отвратно пахнущем сыростью, гнилью, а так же экскрементами подземелье.
Под ногами разбежались крысы, громко и пронзительно запищав, а я стала спускаться ниже по лестнице. Мне было необходимо спуститься еще глубже. Туда, где содержались наиболее значимые и опасные преступники, что ждали своей очереди на казнь, без права на шанс спасения. Но меня интересовал один единственный.
Не скрывая лица, я шла, насвистывая, и широко улыбнулась, когда мне навстречу вышли два озадаченных стражника. Предпринять что-либо, как и поднять крик я им не позволила. Еще слишком рано. Прыгнула вверх, упав на одного стражника, сжав точку на шее, а после резко выпрямилась, оттолкнув второго в стену. Обхватила его голову и ударила о шлифованные камни затылком.
Улыбнулась делу рук своих и продолжила путь, насвистывая навязчивую мелодию. Увижу Мару – прибью, певицу несчастную… уже который час мне эта мелодия покоя не дает, что за напасть?! Я на арене скакала, интригу наводила, а сама под нос напевала детскую мелодию. Позор на мою буйную головушку, если это кто-то услышал!
Наконец я оказалась на нужном уровне, где горел лишь один факел на весь длинный коридор с камерами. Дремлющий охранник не успел подняться со своего места, как вновь уснул, стоило мне прикоснуться к его шее. Очередное спасибо отцам. Мне была необходима та камера, что посередине. С сомнением посмотрела на массивную ключницу, на поясе грязного и дурно пахнущего охранника, а после подняла ладонь. Я сегодня щедрая. Вот только щелкнуть пальцами не успела.
– Что ты делаешь? – услышала я низкий голос, от которого впервые на моей памяти у меня поднялись волоски на руках.
Медленно обернулась и в полумраке заметила ненормально высокую и массивную мужскую фигуру, что занимала собой весь проход на лестницу. В голосе незнакомца я не слышала угрозы, лишь спокойное любопытство. Да и на стражника он не походил, как, впрочем, и на идизийца. Потому, стараясь скрыть свое удивление его поведением, широко улыбнулась и честно призналась:
– Я хочу их освободить, – ответила я, пожав плечами.
– Зачем тебе это? – очередной вопрос, а мужчина разглядывает меня, склонив голову на бок. Криво усмехнулась и спокойно стерпела осмотр.
– Это будет забавно. А тебе какая разница? Ты против?
– Да, – пришел мне короткий ответ. Многословным его не назовешь… Осторожно потянула носом, и с большим удивлением поняла, что от незнакомца не тянет никаким видом эмоций. Пусто. Словно он полностью лишен их.
– Почему? – выгнула я бровь, заинтересованно прищурившись.
– Это будет иметь последствия. Ты не понимаешь, кого хочешь выпустить на свободу.
– О нет, поверь, я, как раз, знаю, – заверила я, с энтузиазмом покивав.
– То есть, ты для этого разыграла весь этот спектакль на арене? Тебе было необходимо попасть во дворец?
– О, ты за мной наблюдал!!! – засмеялась я. – Польщена. И да, мне было необходимо попасть во дворец. Они очень негостеприимны и своими силами, увы, было не пробиться, – не стала я скрывать, посетовав на обитателей Идизийского дворца.
– Все только ради того, чтобы выпустить его?
– А почему бы и нет? – растянула я губы в широкой улыбке.
– Это разожжет новую, кровопролитную и долгую войну. Идизия погрязнет в крови. Наступит Хаос.
– Ну, я бы не была так категорична… – скривилась я, задумчиво прикусив губу.
– Это неизбежно. Ты не должна этого делать.
– Почему? Это весело. Зря я, что ли, головой рисковала? – обиделась я, сложив руки на груди.