— Александр, может, прекратите изображать железного парня? — прервала его Габриель. — Меня вы не проведете. Вам далеко не все равно. Если ли бы вы хотели причинить Колфилдам вред или смутить их, вы бы давным-давно сделали это. Вы сами не желаете огласки.
Девочка заплакала, и Габриель принялась укачивать ее.
— Хотите подержать малышку? — вдруг с улыбкой спросила она и взглянула на Александра.
— Нет! И не думайте, что сможете изменить мое мнение с ее помощью.
— Я и не собиралась. Просто спросила, не хотите ли подержать ребенка.
— Ага, значит, изменили тактику. Надеетесь подольститься и тем самым заманить меня в «чудесную маленькую семью». — Он абсолютно точно скопировал интонации миссис Рутберг. — Вы пробуете всевозможные средства, чтобы заставить меня забыть об осторожности, но мотивы ваши неизменны.
Он думал о людях, воспитавших его, чьи отчужденность и скрытая враждебность друг к другу олицетворяли для него брак. Возможно, Холидеи и начали с любви, поскольку как-то все-таки добрались до алтаря. Потом взяли его и родили двух дочерей, но ничего не вышло, и вся семья это знала. Кларк Холидей часто отпускал горькие шутки о семейной ловушке. Лайза Холидей не говорила ничего о своей печальной участи, но это было понятно и без слов.
Александр все это видел и дал себе обещание не обманываться и не попадать в подобную безвыходную ситуацию. Все так и было… до недавнего времени.
— Нет, — повторил он еще убежденнее, — со мной этого не случится. Я не допущу!
— И вы говорите, что я спятила? Это вам мерещатся глупые, безумные заговоры, не мне. Поберегите энергию, Александр. Я не пытаюсь никого заманивать ни в какие ловушки. И мне точно не нужен мужчина, которому не нужна я.
Что выглядит достаточно верно в теории, угрюмо признала Габриель, но не кажется такой уж бесспорной истиной на практике. Она вспомнила жаркие объятия Александра на этой самой кровати…
Габриель инстинктивно подняла голову и увидела, что Александр наблюдает за ней. Их взгляды встретились. И у нее появилось ощущение, что ее чувства чересчур ясно отражаются в глазах.
— А как же Макдауэлл? — ехидно поинтересовался Александр и прочитал такую мольбу в ее взгляде, что ему потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься к ней и не заключить в объятия.
Но у него есть принципы, черт побери, и он не собирается брать чужую женщину, как его настоящая мать ухватила чужого мужа. Он уже достаточно близко подошел к этому сегодня. Нет, он не подпадет под ее чары.
— И как Макдауэлл отреагирует на ваше внезапное решение удочерить девочку? — снова спросил Александр.
— Пожелает мне счастья, — ответила Габриель. — Потому что мы с Билли друзья и между нами ничего не было. Это вы решили, что у нас связь.
Значит, она свободна. Замечательная и во всех отношениях такая, какая ему нужна. Ни одна женщина не заводила его сильнее, чем эта, и она хочет его. Никто не пострадает, если они будут вместе. И нет причин, которые могли бы этому помешать… кроме его упрямого желания оставаться свободным.
Александр попробовал представить, каково это — связать свою жизнь с Габриель… Но не смог, не посмел.
Борясь с самим собой, он повернулся и вышел из комнаты. С того дня, как получил права, Александр всегда садился за руль, когда надо было восстановить душевное равновесие.
Он сел в машину и завел двигатель. Вставил в магнитофон кассету со своими любимыми песнями. Это была великолепная пленка, и он на секунду испытал угрызения совести оттого, что не поставил ее Габриель, когда она хотела послушать музыку. Но песни слишком точно отражали его мысли и чувства. Проницательный человек мог бы многое узнать о нем. А Габриель и так уже очень много знала.
Александр нажал на акселератор.
Он снова и снова вспоминал разговор с Грегори Дортсманом, несмотря на все попытки забыть о нем. Он был рад услышать подтверждение того, что приходится сыном Майклу Колфилду. Рад после всех тех лет, когда учился ненавидеть своего отца. Означало ли это, что он сохранил глупые сентиментальные надежды, что когда-нибудь воссоединится со своей настоящей семьей? Ему стало нехорошо от этой мысли.
Мало того, Грегори Дортсман, которого он ненавидел ничуть не меньше Майкла Колфилда, оказался порядочным человеком: решил помочь сыну старого друга даже в ущерб себе. Это выглядело почти невероятно и совершенно выбивало из колеи.
Великодушие адвоката все осложняло. А тут еще Габриель влюбилась в девочку с первого взгляда и решила удочерить ее! И хоть он издевался над ее идеализмом, нельзя было не восхищаться ее отзывчивым сердцем и способностью любить.