Александр скорчил недовольную гримасу. Такая перспектива ему не улыбалась. Он горел неистовым желанием. Он так сильно хотел ее, что с трудом удерживался, чтобы не броситься к ней, перекинуть через плечо и отнести в постель.
— Я не хочу никакого пикника, — проскрежетал он. — Габриель, я…
— Но мы с Джейн хотим, и мы поедем, — пропела Габриель и выскочила из комнаты.
Ее исчезновение было настолько быстрым, что Александр не успел ничего предпринять. Через минуту он уже услышал, как она говорит о чем-то с миссис Рутберг в кухне. Изумительные ароматы, доносящиеся оттуда, совершенно его не соблазняли.
Пикник? Что с ней происходит? Он задумчиво прищурился. Габриель не могла не чувствовать, как сильно он ее хочет… Неужели его очевидное желание испугало ее? Может быть, неожиданное предложение отправиться на природу вызвано воспоминаниями об их ночи любви? Вдруг для нее это оказалось слишком сильным испытанием? Его бросило в дрожь при мысли, что он причинил ей боль. Однако, вспомнив о том, как она отвечала ему, как самозабвенно отдавалась, он немного успокоился. Она была девственницей и, возможно, поэтому чувствовала себя смущенной и ошеломленной его страстными требованиями… и своими желаниями.
Александр нахмурился. Ему следовало шевелиться быстрее и затащить ее наверх, где он смог бы сразу положить конец ее опасениям. Он ласкал бы ее так нежно, доставил бы ей такое наслаждение, что она навсегда забыла бы о сдержанности с ним. Но она застала его врасплох, и он упустил свой шанс. Его тело ныло от чувственного напряжения, которое легко разрасталось до вожделения при самом крохотном поощрении с ее стороны. Может быть, если он попытается снова…
Он вошел в кухню. Миссис Рутберг ставила противень с печеньем в духовку, Габриель вынимала из буфета хлеб.
— Александр, сколько ты можешь съесть сандвичей? — оживленно спросила она.
Габриель улыбалась светской улыбкой, которая действовала на него раздражающе, потому что она дарила ее всем, а ему не хотелось делить ее ни с кем.
— Пшеничный или ржаной? — снова спросила она с бесстрастным дружелюбием официантки.
Александр подавил вздох. Это было совсем не то, на что он надеялся. Но, поскольку позиции Габриель были укреплены присутствием миссис Рутберг, у него не было возможности провести молниеносную кампанию обольщения и заставить ее передумать.
— Я не привередлив в еде. Все, что сделаешь, будет прекрасно, — сказал он с сокрушенным вздохом.
Итак, пикник неминуем и ему предлагается остыть. Он покинул кухню, размышляя над невероятным событием: Александр Холидей пошел на поводу у женщины!
11
— Признайся, что здесь совсем не плохо, — игриво настаивала Габриель, передавая Александру очередной сандвич.
Они сидели на толстом стеганом одеяле, одолженном миссис Рутберг. Ухоженный обширный парк, гордость городка, зарос высокими деревьями, уже зазеленевшими свежей весенней листвой. Быстрый ручей пересекал парк, падая с шестифутовой высоты перед тем, как влиться в небольшую протоку.
Габриель и Александр выбрали место под ветвями огромного дуба. Джейн крепко спала в переносной кроватке, не замечая перемены обстановки.
— Я знаю, что тебе не очень хотелось ехать, но теперь ты доволен, правда? — Габриель порылась в плетеной корзинке, также одолженной им миссис Рутберг, и вытащила еще два яблока, два апельсина, домашнее печенье и пакетик орехов.
Александр принялся за сандвич — индейка, сыр, салат и помидор — уже третий по счету.
— Надо отдать должное миссис Рутберг, она собирает отличные корзинки для пикника. Этого ланча хватило бы, чтобы накормить какую-нибудь страну «третьего мира».
— Я собрала этот ланч, — поправила Габриель. — И конечно, я заплатила за продукты.
— Разумеется. Миссис Рутберг точно знает, как заработать. За внешностью доброй бабушки скрывается инициативный и жесткий предприниматель.
— Что ты имеешь в виду?
Габриель бросила на него быстрый, полный дурных предчувствий взгляд. Это замечание прозвучало так, словно его произнес прежний циничный Александр Холидей.
Он вытянул ноги, устраиваясь поудобнее.
— Неужели я не могу сделать простого замечания без того, чтобы его тут же не начали анализировать со всех сторон? Теперь тебе только остается вставлять в каждое предложение сегодняшнее число, чтобы сориентировать меня во времени, как предупредительной больничной сиделке.
Габриель рассмеялась.
— Хочешь десерта?
— Надеешься задобрить меня?
— Может быть, — лукаво призналась она. — Ты так раздражен с того момента…