— Держи. Порепетируй, распойся. А то со сна голос обычно плохо звучит.
И забралась в своё кресло.
Стэнн сел поудобнее, тронул струны: не подведи, подруга!
И тихонечко запел, вспоминая репертуар, который они с Сашей так старательно учили сегодня утром.
Кафе оказалось небольшим, но чистеньким и приятным. Стэнн зашёл внутрь, подошёл к стоящей за стойкой женщине:
— Здравствуйте. Вы не будете возражать, если я у входа попою немного?
— Зачем? — не поняла женщина.
— Понимаете, — Стэнн смущённо улыбнулся. — Я автостопом путешествую. Деньги кончились, а есть хочется. Заработать на ужин надо.
— Ну, пой, — пожала плечами продавец. — Только чтоб приличные, понял?
— Конечно, — закивал парень. — Популярные петь буду, из репертуара эстрадных звёзд.
Вышел, пристроился рядом с дверями, чтобы в кафе никто ни войти, ни выйти не мог, с ним разминувшись. Женщина проводила его мечтательным взглядом: ах, как хорош мальчишечка. И улыбка какая ясная. Скосила глаза на пьющих за столом у стены мужиков, вздохнула тяжело и позвала трущую пол уборщицу:
— Галя, приоткрой-ка дверь. Послушаем, что он там петь будет.
И, подперев лицо рукой, приготовилась слушать.
Пели с Сашей то вместе, дуэтом, то по очереди. Поначалу заработок был так себе: приехавшие пообедать водители либо не обращали на них внимания, либо бросали завалявшуюся в карманах мелочь. А потом Стэнну повезло. Минут через двадцать после начала импровизированного концерта подошёл автобус с туристами, и они, послушав несколько песен, накидали ему довольно много десятирублёвых монеток. А один подвыпивший мужичок полез к нему обниматься, крича: «Талант! Какой талант!» и, невзирая на протесты жены, швырнул ему широким жестом пятисотрублёвую купюру. Жена не стала отбирать её у честно заработавшего денежку певца, но утащила мужичка в кафе с таким шипением, что Саша со Стэнном переглянулись и фыркнули — не раз ещё попомнит она ему этот широкий жест, и не раз ещё он услышит сердитое: на меня тебе, значит, денег жалко, а какому-то певцу подзаборному пятьсот рублей подарил?
Убрав купюру в карман, Стэнн посидел ещё немного, перебирая струны, потом посмотрел на Сашу:
— На обед столько хватит?
— Хватит, — кивнула та. — Даже на два обеда хватит. Пойдём, Василий нас, наверное, уже заждался.
Стэнн кивнул, и они зашли в кафе, где давно уже сидел слушавший их концерт через открытое окно, Блогер.
Пообедав и вежливо распрощавшись с умильно улыбавшимися им буфетчицей и уборщицей, путешественники вернулись в машину.
— В общем, так, — сурово начал разговор дальнобойщик. — Когда без меня дальше поедете, делайте что хотите. Пойте, пляшите, сказки рассказывайте. А со мной — повеселились, и хватит. За обеды я буду платить. Посмотрел я, сколько вы едите — цыплёнок больше за день съедает. Я с этого не разорюсь, зато время терять не будем.
— Вам не понравилось? — у Саши дрогнули губы.
— Понравилось. Очень понравилось, — искренне похвалил Блогер. — Вы молодцы. Но мы проторчали там почти полтора часа. А до места, где я хотел бы переночевать, ещё пилить и пилить. Не обижайтесь, ребятки, но я так решил. А песни петь вы и в машине можете. Для меня. С удовольствием послушаю.
И повернулся к Стэнну:
— Ты как? Согласен?
— Да, — кивнул тот. И добавил: — Спасибо.
— Да пока не за что, — проворчал Василий. И завёл мотор.
Они ехали навстречу закату, и Блогер с Сашей по очереди восклицали:
— Смотрите, какая красота!
А Блогер ещё добавлял:
— Нет ничего красивей нашей средней полосы. Уж поверьте мне, я много повидал.
И Саша радостно кивала и просила остановиться, чтобы эту красоту сфотографировать. Или фотографировала прямо из окна машины, высовываясь чуть не по пояс, несмотря на окрики и ворчание Василия. Но ворчание было не злым, добродушным, и Саша, раскрасневшаяся, с растрепавшимися от встречного ветра волосами, только отмахивалась, восторженно повторяя:
— Нет, ну, правда же, красиво? Ну, ведь красиво же!
А Стэнн опять дремал, сквозь сон слушая их шутливые перепалки и чувствуя, как, наконец-то, уходят из души растерянность и горечь, а тело наполняется силой.
Стэнн прислушался к своим ощущениям: нет, он неправильно подумал. Не силой, а — Силой. С большой буквы. Та Сила, которая в нём росла, не имела ничего общего с обычной физической силой, которой, в разных пропорциях, обладает каждый человек. В ней было что-то жуткое, тревожное, и в то же время — важное, необходимое для его жизни. Она медленно, по капле, наполняла его, вытесняя так долго державшуюся слабость, насыщала собой каждую клеточку стосковавшегося по ней тела, и Стэнн вдруг со смятением подумал: что будет, когда она заполнит его всего? Не станет ли он опасен для Василия с Сашей? Ведь он не знает, что делать с этой Силой, как ей распоряжаться. Не превратится ли он в неуправляемого монстра?
Беспокойные размышления прервал внезапно начавшийся трезвон. Стэнн, и так взвинченный своими размышлениями, подскочил от неожиданности и встревожено спросил, глядя на неожиданно перегородивший дорогу шлагбаум:
— Что это?
— Переезд, — непонятно пояснил Блогер. — Не успели проскочить. Придётся ждать, пока поезд пройдёт.
И Блогер, и Саша были абсолютно спокойны, и Стэнн тоже успокоился и с любопытством стал ждать появления поезда. А потом со всё растущим удивлением смотрел на бесконечно тянущийся мимо состав. Надо же, сколько груза враз он перевозит! Куда столько? Это же целый город можно снабдить всем необходимым на год вперёд. А ведь этот поезд наверняка не единственный. Какой же величины здесь города, что для их снабжения требуются такие поезда?
И Стэнн впервые подумал, что поиск Селены может оказаться сложнее, чем он рассчитывал. Возможно, он просто не представляет реальный размер того города, в который так стремится?
Саша подобными вопросами не заморачивалась. Она опять вытянула Василия из кабины и сфотографировала его сперва на фоне не спеша ползущего товарняка, потом — у фуры и в кабине, непостижимым образом продолжая при этом считать вагоны.
— Девяносто шесть! — восторженно заявила она, когда поезд прошёл, и шлагбаум медленно пополз вверх.
— Это ещё что, — усмехнулся Блогер. — Я однажды сто тридцать видел. Устал считать.
И они поехали дальше.
На место ночёвки прибыли, когда уже начало смеркаться. Остановились на стоянке у придорожной гостиницы, перекусили оставшимися бутербродами и начали устраиваться на ночлег. Гостеприимный Блогер собирался спать прямо в кресле, предоставив кровати своим попутчикам, но Стэнн резко воспротивился.
— В кресле буду спать я, — решительно заявил он. — Если я не высплюсь, я смогу и днём поспать, а тебе машину вести.
И Саша горячо его поддержала. Она сама собиралась провести ночь в кресле, но тут уж возмутились оба мужчины, и она сдалась под их дружным натиском и забралась наверх.
Наконец, все улеглись. Василий уснул сразу: растянулся на кровати, пожелал всем спокойной ночи — и захрапел с присвистом. Саша повозилась, закутываясь в простыню, легла на бок, прижавшись спиной к стене, зевнула, прикрывая рот ладошкой, и тоже засопела тихонечко.
А вот Стэнну не спалось.
То ли днём выспался, то ли тревога из-за растущей Силы спать не давала. Он сидел в кресле, глядя на звёзды, и чувствовал, как уже не по капле, а волнами набегает Сила, как растекается она по телу, а потом уплотняется, густеет, вбирает в себя новую волну и снова густеет, наполняя его невероятной мощью.
Сидел, до боли вцепившись в подлокотники, закусив губу. Звёзды почему-то стали слишком яркими, даже смотреть на них было больно, и он закрыл глаза, и понял, что так лучше видно, что с ним происходит, увидел как расходятся от солнечного сплетения могучие волны. Дышал глубоко и равномерно, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. И боялся даже представить, что случится, когда Сила заполнит его полностью.
Но в тот момент, когда это произошло и Сила, как ему показалось, даже полилась через край из макушки, он вдруг успокоился, потому что внезапно понял, что всё идёт хорошо, что так и должно быть. А тревожиться надо было бы, если бы Сила не появилась. Вот это был бы ужас. А сейчас — всё просто прекрасно!