Когда же он утратил интерес к жизни? К приключениям? К любви? Последний вопрос всплыл в уме Вулкана, удивив его самого. Любовь? Бог фыркнул. Он женился на воплощенной Любви, куда уж лучше? Однако между ним и Венерой никогда не было ничего, кроме дружбы и уважения. Конечно, у нее случалось множество развлечений, но его это ничуть не волновало. Они ведь заключили договор, а не настоящий брачный союз.
Нет, не отношения с Венерой беспокоили его. Дело было в его жизни как таковой. Взгляд Вулкана вернулся к картине созвездий, которую он вызвал в центр огненной колонны. Звезды выглядели такими мирными... величественными... свободными. Страстное желание внезапно охватило бога огня. Если бы он мог сбежать туда, в небеса, и оставить позади всю тоску своей нынешней жизни...
А почему бы и нет? Он ведь олимпиец. Могущественный бог. Для него нет ничего невозможного.
Разумеется, он не может оставить без присмотра свои владения. Вулкан провел ладонью по лицу и принялся расхаживать туда-сюда перед пылающим столбом. Кто мог бы управлять его владениями, если бы он ушел навсегда? Ни один бог не снизойдет до того, чтобы занять его место... оно для них слишком низкое, и в буквальном смысле тоже. У него здесь нет ни роскошных пейзажей, ни игривых нимф, ни блестящего распутства. Он просто следит за огнем на земле и на Олимпе. Это важная работа, но она, безусловно, не так эффектна, как, скажем, выводить в небеса солнце или призывать на землю весну.
Ничего не придумав, он решил прогуляться. Прогулка поможет прояснить ум. Поднимаясь по ступеням, выводящим на поверхность, Вулкан пытался сосредоточиться на чем-нибудь приятном. Для того чтобы сбежать в небеса, необходимо чудо, ну так на то он и олимпийский бог, чтоб творить чудеса...
Бог огня медленно пересек огромный бальный зал дворца Зевса и Геры. Он мог бы идти и побыстрее — хромота не мешала, она отражалась лишь на красоте движений. И за бесчисленные века Вулкан научился двигаться медленно и ровно, чтобы избежать неприязненных взглядов и едва слышно произнесенных оскорблений. Как он ненавидел других бессмертных и их бесконечную страсть к совершенству! Они были такими пустыми и самовлюбленными... Большинство из них понятия не имели о том, что такое настоящая боль, и самопожертвование, и одиночество…
Вулкан выругался себе под нос. Ему бы удалиться в древние земли и бродить там в безлюдном лесу, размышляя о своем. Что заставило его явиться во дворец родителей? Это очень глупо, потому что окружающая безупречность лишь делала более очевидным его несовершенство.
— Вулкан? Я тебя окликнула уже несколько раз, а ты все не слышишь. С тобой все в порядке, сын мой?
— Все в порядке, — улыбнулся он матери. — Я просто задумался. Прости мою грубость.
Он поцеловал Геру в нежную щеку.
— Ты бы никогда не позволил себе грубости, сын мой. Ты выглядишь печальным. Ты уверен, что с тобой действительно все в порядке?
— Матушка, прошу, не надо обо мне тревожиться. — Вулкан заставил себя улыбнуться еще раз.
— Ты же знаешь, я не могу по-другому. — Гера глубоко вздохнула.
— Но это лишнее. А теперь я должен вернуться в свои владения. Был очень рад повидать тебя, матушка.
Вулкан снова поцеловал Геру в щеку и, прежде чем ее понимающий взгляд успел проникнуть в душу, поспешил прочь. Он сам выбрал свою судьбу, он шел своим путем. И ему совершенно не хотелось, чтобы король и королева всех богов вмешивались.
Если бы Вулкан чуть помедлил и оглянулся, он бы сильно удивился, увидев, как Гера чертит что-то пальцами в воздухе и воздух тут же начинает светиться. А если бы он как следует прислушался, он мог бы расслышать ее шепот. «Я дарую моему сыну магию материнской любви, чтобы помочь ему справиться с тем, что породило тяжесть в его сердце».
Но Вулкан не оглянулся, не услышал шепота матери. И уж конечно; не заметил почти невидимую нить силы, что последовала за ним.
Он просто шел по дворцу, стараясь избежать встречи с другими олимпийцами. Он двигался все так же медленно, но его походка не была неловкой или застенчивой. В его движениях ощущалась сила. Он подошел к выходу из бального зала и услышал смех — такой свободный, радостный, мелодичный...
Нет. Он не хотел сегодня еще раз встречаться с ней. Вулкан остановился и шагнул в тень, скрываясь от приближавшейся Венеры. Она смеялась и о чем-то оживленно разговаривала с богиней весны. Да, стоило покинуть его владения, и она тут же излечилась от скуки.
— Отлично, Персефона! — со смехом произнесла Венера. — Я готова уступить. Божественные туфельки! Мне уже хочется признать, что я была слишком резка в суждениях о твоем маленьком королевстве.