— И тебе не нужны драгоценности, тебе нужны артефакты, — улыбнулся он понимающе. — Я дам тебе доступ в хранилище, — кивнул Всеотец, снова уделяя внимание свитку. — Не уверен, что ты там что-нибудь найдешь, все-таки твои родичи всегда были довольно скрытны, но там есть и несколько ваших книг…
— Спасибо, — улыбнулась она.
На такое она не рассчитывала, а потому была и правда рада, что не пришлось обманывать кого-то сверх того, что уже не миновать. Один странно хмыкнул на ее улыбку, а ей пришлось вернуть привычную серьезность на лицо и обратиться с еще одним предложением к нему:
— Я бы хотела еще…
Один понимающе вздохнул, поднимая глаз.
— Я понимаю, что может быть лезу не в свое дело, но может быть… Лучше не стоит туда лезть? — София указала на временной разлом. — Я понимаю, что маска должна уберечь, но то, что там было… Боль, голоса… Я бы не хотела, чтобы Ат… Локи пострадал…
— Позволь своему брату решать самому, что делать, а что нет, — покачал головой старец. — Он не глупый, и сам в вправе выбирать свою судьбу…
София разочарованно кивнула, хотя в принципе чего-то такого она и ожидала. Этот одноглазый хитрый старикашка не позволит кому-то отобрать у него то, что поможет добиться его собственных целей. В этот раз это кто, и этот кто ее брат. Сейчас Атрей поможет ему собрать маску, а может потом даже Один позволит ему прикоснуться к обещанным знаниям, но лишь к тем, которые разрешит, а после, когда помощь уже будет не нужна, Всеотец просто избавиться от Локи.
***
Сам Хеймдалль скорее всего просто не говорил Всеотцу о том, что встретил ее ночью у обрыва. София не хотела думать, чтоб произошло, если бы она не увидела эту небольшую тропинку на небольшом отдалении от края вниз. Хоть внутренности сжимало от предвкушения и немного от страха перед чем-то неизвестным, что мог показать ей в ту ночь парень. Она не знала, сколько времени им предначертано провести вместе, может быть именно поэтому их роман, увлечение, отношения развиваются так стремительно. Казалось, и он тоже чувствовал, что скоро они разойдутся по разные стороны баррикад и больше не смогут целоваться в запой и пробовать что-то новое.
— Напомни мне, почему мы не могли заняться этим днем? — напомнил о себе Хеймдалль. — Я имею ввиду поиски твоей тропинки, а не то, чем мы в любом случае сегодня займемся, куколка, — нахально улыбался он, наблюдая за красными щеками Софии.
— Потому что весь день я провела в хранилище Одина, а ты на работе…
В хранилище, как и ожидалось, ничего интересного не было. Несколько скульптур, книг, ваз, гобелены, платки, даже одежда, но никаких артефактов. Впрочем, София не особо и понимала, что ей искать под этим словом. Что она должна найти? Магический амулет? Оружие? Те же книги? В хранилище Одина были греческие книги. В основном жизнеописание, легенды о богах, несколько военных хроник, какие-то труды философов, которые из себя не представляли ничего интересного, видимо поэтому Всеотец так легко позволил ей на это взглянуть. Но она все равно была благодарна.
София давно не читала на родном языке, не водила пальцами по таким знакомым символам на пергаменте, не прикасалась к чему-то родному. Пусть все книги Одина и были написаны смертными, которые восхваляли богов, поклонялись им и любили, прося милости, но София с удовольствием провела день за всеми этими небылицами о родном Олимпе и красочном описании подвигов богов, которые они не совершали. На удивлении девушки, в архиве Одина были лишь книги описывающие Олимп и его жителей, но не было писаний про смертных Греции. Люди ее земли были прекрасными изобретателями, скульпторами, историками, поэтами и политиками. Их труды несли мудрость и знание, а потому отсутствие таких работ в хранилище Всеотца навевало на размышления.
Если ее теория была верна, то в Асгарде и правда было тайное хранилище, еще одна библиотека с теми самыми запретными для общего пользования книгами. Такое предположение было логично, ведь Один жаждал знаний и скорее всего всеобщей власти, а потому искал все способы получения желаемого. Однако об этих планах имели право знать немногие, если хоть кто-нибудь вообще знал, а потому тайная библиотека должна быть. И София надеялась, что нашла ее.
Та тропинка была странная. Днем она скрывалась за туманом, и только ночью было видно, что в горной породе обрыва есть небольшой отступ, где мог пройти человек. С учетом любви короля асов к пещерам, то возможно и в глубине этого обрыва была та самая пещера, скрывающая проход к тайным знаниям. София не знала, что ей грозит, если ее найдет Всеотец, и что ждет Хеймдалля. Выдаст ли он ее? Или за этим и позволил все это и вызвался помочь?
Хоть София и приняла и не отрицала свои чувства к привлекательному асу с фиолетовыми глазами, но все равно остерегалась его выпадов. Хеймдалль был саркастичен, остр на язык, язвителен и говорлив, он спешил высказать свое мнение и ставил себя выше других. Если посмотреть со стороны, то София даже не понимала, как ее сердце могло выбрать именно его. Но видимо любовь и правда зла. И ей приходилось лишь принимать его такого, какой он есть. Хотя и в этой его озлобленности на весь мир, его стремлении говорить не самую лучшую правду обо всех вокруг, а еще конечно же в этих искренних и таких ярких глазах, она находила что-то прекрасное и родное. Может быть ей суждено было полюбить не самого достойного и благородного?
Однако ей казалось, хоть она старалась себя понапрасну не обманывать и не обнадеживать, но возможно, он менялся ради нее. По чуть-чуть Хеймдалль обращал внимание на хорошее и светлое в людях, не стараясь искать пороки и грехи, хоть и прекрасно их замечая. Он меньше язвил и криво улыбался, хоть продолжал смотреть на всех с высока. В общем в нем есть потенциал к чему-то хорошему, и зря Мимир наговаривал на него, мол он сторонник Одина. Хеймдалль иногда бывает сам на уме, а на стороне Всеотца он потому что другой стороны не замечает, да и как можно пойти против собственного отца?
Хоть сейчас он и норовил получить выговор за такие вот диверсии. Как-никак сейчас левая рука Одина помогает Софии проникнуть в секретное место. Она понимала, что он не так прост, что умеет удивлять и восхищать, что хочет затащить ее в кровать и что как-то по-своему ее любит и уважает. Лезет ли он поэтому по скалам или у него есть какой-то свой умысел, она не знала. Но была рада его компании, хоть он и говорил без умолка.
— Куколка, а мне все это начинает нравится все больше и больше, — довольно говорил он откуда-то снизу.
София удивленно глянула вниз, ступая на очередной камень и перенося вес на нее, руками она крепко держалась за выпирающие камни. Хеймдалль довольно улыбался, задирая голову, его глаза игриво сверкали, а губы причмокивали. Уши девушки горели. Вот почему этот засранец полез первым! Чтобы иметь лучший обзор на ее ягодицы!
— Я сейчас тебе камень в лицо кину! — злилась она, отчаянно краснея.
— Промажешь, — хмыкнул он, переползая вбок. — Не забывай, дорогуша, — он опять широко и пошло улыбнулся, — я вижу твои намерения, мысли, желания… Ты так прекрасно наивна, куколка, твои желания такие простые и даже милые… Видела бы ты мои… сжимала бы своим прекрасные ножки поинтенсивнее…
София отвернулась от него обратно к скале. Необходимо сосредоточиться, потому что руки слегка подрагивали, а ноги и правда сводило вместе от его слов. «Он невыносим!» — злилась она от своей слишком заметной реакции на каждое его слово. Чуть ниже послышался его заливистый смех.
— Лучше бы смотрел, куда лезешь, — буркнула она.
— Недолго осталось, не переживай, — крикнул он. — И ты сможешь оказаться на твердой земле, если конечно же не хочешь оказаться в моих руках…
— Хеймдалль! — возмутилась она.
Он снова смеялся с ее реакции, а она сгорала со стыда.
— Детка, ты просто прекрасна! — продолжал смеяться он.