«Ну хоть какой-то комплимент» — недовольно думала София.
Хеймдалль замолк. Похоже он принял камень в свой огород и думал, чем ответить. Еще несколько минут они спускались в молчании, а после он просто поманил ее к себе, указывая на небольшую площадку в скале, на которой стоит. Чем ниже они спускались, тем хуже становился обзор. А потому, ну или еще по каким объективным причинам, но его руки крепко придерживали ее, когда они шли вдоль обрыва по площадке, держась за каменную стену сбоку.
И все-таки он умел иногда говорить комплименты, пусть это были и не пафосные признания в любви или же какие-нибудь подвиги, но хоть что-то. Впрочем, все это окупалось его вот такой странной заботой, проявляемой в разные ситуации, ну и разного рода намеками и словечками.
— И стоит тогда возмущаться, если тебе все нравится, — повернулся он к ней, хмурясь. — Я тебе где цветы должен найти? — продолжал наезжать парень.
София удивленно моргала глазами, не понимая суть вопроса. А потом до нее дошло. На лице расцвела застенчивая улыбка. Он думал за ней ухаживать, дарить цветы… А после она заливисто рассмеялась, представляя серьезного стража Асгарда, собирающим полевые цветочки на полянах родного мира, рядом бы стоял зверь в недоумении, а сам Хеймдалль бы хмурился, срывая очередное творение природы и категорично рассматривая его со всех сторон, пытаясь наверное прочесть его мысли…
— Очень смешно, — закатил глаза он, разворачиваясь и продолжая идти.
— Ну, прости, — пыталась отсмеяться София. — Просто это… ах-ха-ха, совершенно не вяжется со всем твоим образом такого из себя плохого парня…
— Плохого парня?
— Ну, язвительность, задирание других… Знаешь, хорошие парни такими качествами не обладают…
— А ты что много хороших парней повидала?
— Да пару тысяч, — кивнула она. — Когда воевала, училась, после путешествовала… Хотя признаюсь, ни один из этих мужчин не смел всколыхнуть мое сердце и мою душу так, как ты… Так что ты для меня единственный любимый засранец во всех девяти мирах…
Хеймдалль замолчал, смотря себе под ноги. Софии же стало как-то неловко, что она все это высказала, хоть с этим и одновременно легко на сердце. Скорее всего он не готов к такого рода признаниям, а она вывалила на него свои чувства, впрочем он же читает мысли, поэтому уже давно знает о принадлежности ее сердца ему.
И вот они наконец достигли небольшого ущелья в скале. София с интересом начала ощупывать стены, потому как свет луны не попадал вглубь небольшой пещеры, Хеймдалль же мялся где-то позади. Она хотела спросить его, видит ли он что-нибудь впереди, когда повернулась к нему, встречаясь с серьезным взглядом фиолетовых глаз.
— Мысли девушек, что окружали меня, всегда были либо о том, как я красив, либо о том, что я самовлюблен… Все они мыслили плоско и в основном желали от меня только ласки и внимания. И никому из них я не оказывал такой чести. Однако твои мысли так хаотичны и непредсказуемы, познания разнообразны, разум чист, а сердце доброе и открытое миру. Я знаю, что в тебе таится сила, мощь, та самая спартанская сталь, но ты нежна и прекрасна. А самое главное воспринимаешь меня всего, не только мою красоту или язвительность, ты как будто тоже видишь меня насквозь…
София удивленно замерла, сердце забилось чаще, а больше всего хотелось сейчас кинуться к нему в объятия. Она широко и счастливо улыбалась, в уголках глаз собрались слезы счастья, а руки нервно теребили края одежды. Сделав большой шаг, она подошла к нему, всматриваясь в любимые фиолетовые глаза.
— Порой для меня ты загадка, — улыбнулась она, приближаясь к его лицу.
Пришлось встать на носочки, чтобы достать до его губ. Он снова нахально и довольно улыбался, а она просто была счастлива от того, что любима, что желанна, что является кому-то важной и нужной. Нежно смакуя поцелуй, она не заметила, как запустила руки в его косички, как повисла, удерживаемая его руками.
— Куколка, нам нужно остановиться, — отстранился он, когда поцелуй стал набирать обороты. — Я держу свое слово, и сегодня ты проведешь ночь со мной, — на этой его фразе, сказанной таким хриплым голосом, ее дыхание перехватило, — но давай сначала закончим здесь, хорошо?
Софии оставалось только безмолвно кивнуть, отчаянно краснея под его довольным взглядом. А ведь это она должна была по идеи возвращать его из мира пошлых фантазий обратно в реальность, только вот получилось наоборот…
— Я захватил кое-что, что поможет развести огонь, — из-за пояса он достал палку, а из небольшой набедренной сумки — несколько тряпок. — Подержи-ка, — передал он ей самодельный факел, сам же наклоняясь к земле, чтобы подобрать валяющиеся камни.
— Ты знал, что мы найдем это место, — догадалась София.
— Я знаю каждый камешек в Асгарде, — хмыкнул он, кивая. — Это место я нашел давно, а в соседней пещере даже оборудовал себе небольшой ночлег на случаи, когда не хочется возвращаться в чертог…
— Здесь есть еще пещеры?
— Да, — кивнул он, а после нахально улыбнулся, когда наконец от камней пошла искра и факел начал гореть. — Вообще есть и более безопасная тропа, ведущая от стены. Но я не мог пропустить прекрасный случай полюбоваться твоей задницей!
И он довольно положил свою ладонь ей на ягодицу, отчего она вздрогнула и отпрыгнула, а он задорно засмеялся.
— А если бы сорвались вниз? — возмущалась девушка.
— Да там недалеко, — отмахнулся он, проходя вглубь ущелья. — И кстати, ты была права… Это место и правда тебя притягивало, — он навел факел на стену, озаряя странный рисунок и надпись. — Я так понимаю, это твой язык?
На стене и правда была небольшая надпись на греческом и большая черная вертикальная полоска. София удивленно замерла, изучая пещеру. Больше ничего не было. Только надпись, которая гласила «Открой». Они были вырезаны в стене, девушка подошла ближе, прикасаясь к царапинам, вдруг это что-то даст?
— Может ты прочитаешь надпись? — предложил разочарованно Хеймдалль.
— Открой, — перевела София, пожимая плечами.
Ничего не произошло. «На что он надеяться? Что я за один день стала вдруг магом?»
— Ну может ты прочитаешь на своем родном языке? — настаивал парень.
— Аνοίξετε, — снова сказала она, но ничего не произошло. — Это конечно все очень интересно, но может быть…
— Ты что совсем не знаешь, как надо? — возмутился Хеймдалль.
— Ну просвяти, раз такой умный!
— Эх, — вздохнул он. — Все приходится объяснять… обычно, чтобы использовать магию недостаточно только произнести слово, нужно приложить усилия…
— Или быть магом, — кивнула она.
— Все маги представляют последствие своего заклинания перед тем, как его произнести, — продолжал парень, закатывая глаза.
— Хорошо, — вздохнула София. — Будет сделано, учитель, — улыбнулась она, подходя к стене.
Она снова провела по надписи рукой, стараясь вобрать в себя смысл и силу символов, или просто надеясь найти ответы на свои вопросы. Закрыв глаза, она представила, как открывались те самые святилища, когда Атрей касался их, а после снова произнесла слово. Открыв глаза, она удивленно заметила, что вертикальная полоска на стене стала дверной щелью. Хеймдалль с таким же удивлением подошел к ней, ощупывая руками.
— Получилось, — выдохнул он.
— Спасибо, что верил в меня, — буркнула она, толкая одну из дверей, но те были тяжелыми и не поддавались.
— Отойди, маг-недоучка, — отодвинул ее Хеймдалль, передавая факел. — Смотри, как открывают двери настоящие мужчины…
Он навалился на обе двери сразу, напрягая мышцы рук, отчего девушка невольно засмотрелась на него, вызывая довольную улыбку парня. Он открыл тяжелые двери в пещеру. За ними скрывалось темное помещение. Со стены парень выдернул светильник и зажег его об огонь потухающего факела.
София осмотрелась. «Неужели это правда, и я оказалась права?». Внутри был архив. На полках стояли разного рода предметы, лежали книги и свитки, на тумбах и полу лежали картины. «Это и правда тайная библиотека Одина».