— Вот сюда, — провел он ее в очередное ущелье, которое не особо отличалось чем-то от того, где они не так давно были.
Светильник и факел они оставили там, однако Хеймдалль на ощупь провел их вглубь, произнося какие-то слова, отчего послышался такой же скрежет открывания дверей, как и в том хранилище. За дверью оказался уже зажженный свет небольшого очага. Это была комната, такая же, как там, только уставлена больше полками с книгами, ближе к очагу были сложены доски, на которых лежали шкуры. Неподалеку было простое ведро с полотенцем, зеркало, даже какая-то кастрюля и пара яблок.
— Замерзла? — спросил он, отодвигая ее к камину, а сам направился к входу, закрывая дверь.
— Немного, — кивнула она, складывая свою одежду на столик, туда же она положила и свое оружие, и найденный подделанный посох Гермеса.
— Тогда тебя надо согреть, — приблизился он к ней так быстро, что она не успела понять, как оказалась прижата к столу его телом.
В ягодицы упирались его бедра, его руки прошлись по ее рукам, а губы коснулись правого ушка. София вздрогнула, не ожидая от него чего-то такого, отчего качнулась назад, еще больше впечатываясь в его тело и явственно ощущая его каменное желание, упирающиеся в поясницу. Послышался его рык над ухом, который повлек за собой его поцелуи и мурашки по всему телу.
— Тебе невероятно идет это платье, — томительно шептал он, проводя рукой по оголенным ногам и задирая подол.
Она удивленно выдохнула, сжимая ноги, когда ощутила его руку у себя на бедре и его внутренней части.
— Детка не носит белья? Развратная соблазнительница… — прорычал он, толкаясь бедрами вперед, отчего она снова выдохнула, упираясь в стол рукой.
Хеймдалль второй рукой потянулся к своему ремню, отстегивая пояс с оружием и рогом, он положил все на тот же стол. Закончив с одним элементом своей одежды, он впился в ее шею, мягко проводя поцелуи по плечу к ушку. Рука под юбкой совершила пару движений выше, упираясь в кожу самого сокровенного места, которое София, помятуя вчерашние горячие поцелуи, решила побрить, возясь полночи с клинковой бритвой у умывальника. На это он неверующе несколько раз провел по коже, вздыхая аромат ее волос и кожи, наверное, пытаясь вдохнуть ее всю. А после его рука исчезла из ее недр, что навело на мысли, что она что-то неправильно сделала или оказалась и правда такой грязной и отвратительной.
Однако Хеймдалль развернул ее к себе лицом, руками поднимая ее за ягодицы и усаживая на стол, от которого они так и не отошли. Быстро сократив расстояние между ними, он впился в ее губы страстным животным поцелуем, руками продолжая свое исследование, теперь еже двумя. Ноги ее теперь не были сжаты вместе, потому что между ними стоял сам парень, однако и ее руки оказались свободны от удержания их веса, а потому она направила их к его одежде.
Проводя руками по его стройному, но мускулистому телу, София ощущала невероятное желание прикоснуться к его коже, а не к материалу одежды. Потянув за края, она постаралась снять с него рубаху, на что ему недовольно пришлось поднять руки, выдергивая их из обследования ее ножек. После же она потянула на себя и его наручи, и только потом отпустила руки, которые сразу же задрали юбку почти что до талии. Его фиолетовые глаза опустились вниз, а ей стало так стыдно, что он видит ее. Это не компенсировалось тем, что она теперь могла лицезреть его накаченную грудь, его сильные руки, а также мышцы пресса и тонкую полоску волос, уходящую за пояс брюк.
— Ты невероятна! — выдохнул он, поднимая темно-фиолетовый взгляд и замечая, что она всячески его отводит, он рукой пододвинул ее подбородок к себе, снова атакуя рот поцелуями.
Руку же он спустил по шее к груди, сжимая правое полушарие и заглушая ее выдох-стон в поцелуе. Рыкнув все также в поцелуй, он в злости и страсти подхватил края платья и потянул вверх с такой силы, что послышался треск ткани. Когда ее кожа оказалась свободна от оков одежды, она услышала что-то среднее между вздохом и рыком.
— Детка, в чем смысл не носить трусики и напяливать это безобразие на свою прекрасную грудь? — указал он на ее нагрудные повязки.
— Грудь продувает под рубахой… А трусики натирают в штанах… — оправдывалась она, устроив руки на его груди и вырисовывая какие-то узоры, чтобы успокоить свои внутренности от его пристального изучающего взгляда.
— И как это снять? — не унывал парень, разместив свои руки поверх повязок и разминая ее грудь и так.
— Ах! — выдохнула она. — Я… я обычно просто… Ах! Просто… бинтую… Хеймда… Ах!.. алль!
— Детка, твои стоны музыка для моих ушей, а несвязные мысли — ммм, — он втянул носом воздух на ее ключицах, проходясь губами по коже, — такая прелесть…
Он подцепил пальцем край повязки, а после разочарованно нашел более быстрый способ. Просто ослабил и так не сильное натяжение и снял через верх. Теперь она была полностью перед ним обнажена. Но на нем самом еще были брюки, скрывающее его сокровенное, отчего она уже от одной мысли краснела.
— София, — позвал он ее, а она в шоке распахнула глаза, смотря на него.
«Неужели он впервые назвал моё имя»
— Только хотел попросить, чтобы ты так громко не думала о моем члене, что сейчас уже хочу вернуть в обратное русло твои мысли… — самодовольно улыбнулся он, продолжая массировать грудь. — Хочешь потрогать?
Она неуверенно кивнула, протягивая руку к его штанам. Бугорок был слишком заметным, как считала София, а еще он был твердым и горячим, отчего она в очередной раз перенесла центр тяжести к эпицентру собственного жара между ног. Хеймдалль на несколько секунд замер, наблюдая за ее движениями, а после вернулся к ее груди, уже теперь нагибаясь для того, чтобы оставить влажные поцелуи, чтобы подразнить языком стоящие соски, чтобы страстно всосать их в рот, задевая зубами. Эти его действия побудили и ее к более решительным шагам.
София потянулась к пуговицам на штанах, расстегивая трясущимися руками одну за другой. После ей пришлось задействовать и вторую руку, которой она до этого удерживалась за плечи парня, иногда впиваясь ноготками в его кожу на слишком яркие движения его языка по груди. Потянув штаны вниз, она встретилась с препятствием — ей было неудобно это делать. Хеймдалль довольно фыркнул, перемещая свои руки на пояс штанов и стягивая их самостоятельно. Девушка задержала дыхание, когда впервые увидела, как к ней навстречу из штанов шатнулся стоящий строго вверх член.
Завороженно она несколько минут просто смотрела на него, отмечая венки и общее строение, он был странным, сверху он казался больше и крупнее, чем по всей длине. Хеймдалль снова фыркнул, перехватывая ее руки и устраивая на собственной плоти. Это вызвало в нем очередной рык и закатывание глаз, на мгновение он поднял голову вверх, шумно вдыхая воздух через нос.
— Проведи по нему, — прохрипел он таким голосом, что у нее непроизвольно сжались вместе разведенные ноги.
Но она провела по его длине, в страхе замечая, что кожица съехала. Стараясь вернуть все назад и боясь, что причинила боль, она постаралась провести рукой назад, чтобы кожа вернулась на свое место. Из небольшого отверстия на самой верхушке показалась капелька. Она явно чего-то не понимала, потому что она думала, что это немного иначе.
— Я не кончил, — прохрипел он. — Это естественная смазка, как и у тебя, — он провел пальцем по ее сочащимися соком складочкам, отчего она вздрогнула, инстинктивно сжимая в руке его достоинство, на это он рыкнул, толкаясь в ее руку. — Детка, кожа, что так тебя смутила, крайняя плоть, и это твое движение… — она повторила снова поглаживание, отчего кожа снова поднялась ближе к основанию, — да-а-а… Именно это движение…