София начала понимать, что делать, ориентируясь на его эмоции, она продолжала водить рукой, иногда двумя по его члену, такому гладкому и теплому, мягкому, но и одновременно с этим твердому.
— Вижу тебе нравится, — выдохнул он. — Пора и мне сделать тебе приятно…
«Куда уже больше» — успела подумать София перед тем, как его пальцы оказались у ее лона.
Дальше мысли со стремительностью ветра покинули ее голову. Он массировал влажные гладкие складочки, иногда топя в соках свои пальцы, проникая глубже одним, потом двумя. Она коротко выдыхала и скулила от его движений, стыдясь собственных стонов, а он же старался действовать в такт ее движений руки по его члену. Хеймдалль иногда ловил ее губы, глуша стоны, или же наоборот усиливая их громкость, когда припадал к груди или шее, чтобы оставить засосы или поиграться с сосками.
— Пора, — изрек он, вытаскивая скользкие пальцы из ее лона и убирая ее руку со своего члена. — Расслабься, София, — выдохнул он ей на ушко, пристраиваясь ближе к ней, — раздвинь ножки пошире, схватись за мою шею, поцелуй меня…
Она выполняла беспрекословно все, что он сказал. После того, как ее ножки были остановлены им в нужном положении, Хеймдалль подхватил ее под ягодицы притягивая к краю. Когда он уперся своим естеством к ее входу, ее пробила дрожь, но она вспомнила, что надо расслабиться. Закинула руки ему на плечи, перемещая пальцы в косички и, наконец, целуя его губы.
Он действовал быстро и молниеносно, хоть сначала позволил ей прочувствовать начало своей длины и твердости… Но после вошел одним движением, вызвая невероятную боль в ее теле, будто что-то сломалось. Слезы брызнули из глаз, а все возбуждение мигом пропало, ей хотелось оттолкнуть его, просить, чтобы он не делал больше так больно. Сквозь поцелуй, в котором она уже ничего не делала, просто прикасаясь к его губам своими, она почувствовала соленый вкус слез.
Хеймдалль отстранился только корпусом, продолжая удерживать их «связь» в прежнем положении.
— Так должно быть, — уговаривал он ее, мягко проводя по лицу рукой. — Скоро должно пройти…
— Хеймдалль… — хныкала она, не представляя как подобная пульсирующая режущая сильная боль может пройти.
— Мне стоило подготовиться получше кроме разведения заранее огня, — кивнул он в сторону очага, — может быть есть зелья или заклинания для этого?
«Заклинание»
— Хм, неплохая мысль, — улыбнулся он. — Только пожалуйста, оставь мой член на месте… Мне он еще пригодиться, все-таки эта наша первая ночь, а не последняя, как почему-то решила ты…
София привычно покраснела, на миг забывая и про боль и про идею с заклинаниями. Но вернувшись на землю от его короткого движения, явно специального, она сосредоточилась на представлении. Она мало понимала в интимной физиологии парня, да и в своей немного. А потому просто настроилась на мышцы, что пульсируют и болят, представляя, что они перестали так делать, а член Хеймдалля входит в нее с такими же ощущениями, что и его пальцы до этого:
— Αφαιρέστε τον πόνο{?}[Убрать боль] — прошептала она, надеясь, что сработает.
Особых изменений не наблюдалось, может быть дело было не в ее словах, а в том, что боль проходит из-за повышенной регенерации или просто от времени. Хеймдалль, желая проверить эту теорию, совершил поступательное движение, выходя и входя обратно в ее чресла. Неожиданно ее пронзила уже не боль, но такое странное чувство единение и наполненности, которое было не сравнимо с желанием и страстью, что она испытывала раньше, но было не больно и, наверное, это хорошо.
— Ничего хорошего, — выдохнул парень. — В тебе невероятно… Но я не такая уж самовлюбленная тварь, чтобы не доставить и тебе удовольствие… Агх! — он толкнулся еще раз, кусая ее за ушко, отчего в ней снова начали просыпаться забытые чувства.
Хеймдалль неожиданно подхватил ее под ягодицы, перемещая к себе на руки. Она обвила его талию ногами, отчего их соитие стало намного сильнее и глубже.
— Ох! — выдохнула она.
— София, — промычал парень, устраивая ее на лежанке и снова входя в ее лоно. — Как же…
Он снова переместил руки на ее грудь, скручивая соски, кусая их и целуя. Сама же девушка начала получать удовольствие от его горячего тела, которое теперь было сверху, от его размеренных толков, сладких поцелуев, пронзительных темно-фиолетовых глаз.
— Хорошо… — выдохнула она, заканчивая за ним фразу, и прикусывая губу, чтобы не так откровенно и пошло стонать.
— Имя… — требовал он, ускоряясь. — Скажи мое имя…
— Хеймдалль, — успела быстро произнести она перед тем, как застонать.
— Стони его, детка, — шептал он уже в каком-то исступлении.
Руки парня переместились на талию, крепко фиксируя женское тело, а губы то и дело атаковали шею, оставляя красные метки. Толчки его становились все грубее и хаотичнее. Она не ощущала боли от проникновения, только нарастающее напряжение, граничащее с потерей разума от всех его касаний и действий.
— София, — шептал он, между ее стонами.
— Ах! — она в шоке распахнула глаз, осознавая, что ощущает его руку меж их телами, которая упорно давит на ее складки прямо возле входа, в котором в безумном темпе пропадает его твердая плоть. — Хейм… Ах! Ах!
Ей хотелось возмутиться его грязному порыву испортить какими-то пошлостями такой момент единения, но от его действий, от коротких и быстрых нажатий пальцев на какую-то точку в ее теле, она начала чувствовать невероятную силу, которой хотелось освободиться. И эта свобода зависела лишь от его толчков и этих движений пальцев.
— Давай, куколка, — он приблизился к ее уху, кусая мочку. — Я чувствую твои намерения… — выдохнул он. — Ты явно хочешь кончить на моем члене, когда я кончаю в тебя…
Возмущенная такой грязью и оскорбленная его словами, она хотела… Не признавать, что он прав и что сейчас ей больше всего хочется, чтобы он продолжал все свои действия, чтобы давал ей больше и сильнее.
— Ну же, детка, — почти что молил он ее. — Давай же, моя София…
Он сильнее нажал, подергивая, на ее промежность, совершая при этом мощные и быстрые толчки, что она почувствовала, как что-то внутри нее обрывается, срывается и несется по всему телу.
— А-ах! — громко воскликнула она, не в силах кусать губы и сдерживать пошлые стоны.
— Аг-рх! — прорычал он, упираясь глубоко в ее естество и на несколько долгих секунд замирая неподвижно.
Внутри стало мокро, от этой мысли она почему-то сглотнула вязкую слюну, что не было пропущено Хеймдаллем, который с еще одним рыком вышел и вошел до упора обратно, заставляя и ее дернуться, ощущая все его семя внутри себя.
— Это будет в следующий раз, если ты так хочешь, — устало выдохнул он, стараясь выравнять дыхание.
Он все еще был внутри нее, отчего она могла насладиться его объемами и соками, прижимая ближе к себе, она первая потянулась за еще одним из сотни поцелуев. Хеймдалль наконец убрал руки с ее талии, перемещая за спину и поворачивая боком вместе с собой. Теперь он лежал рядом, но все еще был в ней, хоть и было слегка неудобно.
— Давай спать, пока я не возбудился от твоих мыслей и снова тебя не отымел во всех позах и на всех поверхностях…
София довольная и красная прижалась щекой к его груди, слушая стук сердца и засыпая в его руках.
========== Часть 7 ==========
— Ты изменилась с нашего последнего сражения, — заметила Гюннр, водя по земле своей боевой косой, острой и магической. — Хоть все также молчишь во время битвы…
«Потеря концентрации ведет в проигрышу» — ответила мысленно София, утирая кровь с губ.
Сегодня на тренировке она в очередной раз пыталась одолеть валькирий. В прошлый раз она была не одна, рядом был Атрей с луком и дядя с клинками и топором. Сейчас же она сражалась один на один с командирами эйнхерий. Левая рука уже болела от щита, а ноги потряхивало от постоянных перекатов и уворотов. Гюннр легко было атаковать Софию, потому что та чувствовала легкое недомогание с утра, связанное с проведенной вместе с Хеймдаллем ночью.