Интересно, так и должно быть? То есть ей и правда настолько должно было все это понравиться, что иногда в ее мыслях был только Хеймдалль и его ласки? Наверное, это было как-то связано с самим парнем, с его манерой себя держать, с харизмой и язвительностью, с властным и надменным фиолетовым взглядом, которому хотелось подчиняться, что ломало ее представление о самой себе, как о самодостаточной воительнице, мудрой полубогине. Все эти противоречия и чувства, что вызывал только он, выливались в такое дикое желание, которое к ее счастью было обоюдным и не порицаемым парнем.
Он показал ей ту самую безопасную тропку до стены, которой они могли бы пробраться, но вместо этого лазили по скалам в опасной близости к пропасти. Кое-как расставшись с Хеймдаллем, который опять затянул ее в страстный долгий поцелуй прямо возле стены и мирно щиплющем травку зверем, она поспешила в Асгард. Окна собственной комнаты с братом удачно выходили почти что в какой-то сад, оттого пробраться к ним оказалось проще.
А после она пыталась играть и дальше привычную роль, скрывая возникший дискомфорт и какое-то невероятно приподнятое настроение, будто она готова сдвинуть горы или вместо Атласа держать всю землю на своих плечах. Чтобы хоть как-то утихомирить собственные чувства и мысли, София направилась на тренировку. Хотя и здесь из-за невероятно смелых шагов в контратаке, а также в каком-то невероятном боевом настрое, она выдавала свои внутренние изменения.
А они и правда были. Она чувствовала связь, чувствовала незримую поддержку и чужую силу. Понимала, что любима, а от того готова была воевать хоть за троих. В груди полыхало горячее молодое сердце, познавшее блаженство и любовь, мозг, очищенный всплесками эмоций и самовоспламеняющейся страстью, выдавал неожиданные решения и тактики, а мышцы, хоть и уставшие после напряженной ночки, с удовольствием напрягались от взмахов копьем, будто натренированные и готовые к любым атакам.
И конечно же спокойствие. Битва всегда была местом, где изливались кровью чувства, где проливались слезами эмоции, где вместе с криками и ударами барабана раздавались бешенные удары сердца. Это был бесконтрольный вихрь, буря, сносившая все на своем пути. Теперь же она ощущала спокойствие. Больше война не колыхала в ней те струны души, что раньше, больше не было адреналина и жажды. Было спокойствие и холодный расчет, строгая тактика, правильные выпады.
Гюннр, которая вызвалась сегодня противостоять Софии, была приятно удивлена ее атаками и высокой концентрации. Хоть и не переставала наносить привычные размашистые атаки железными крыльями, или нападать в полете, что всегда внутренне напрягало девушку. София успела выдрать парочку перьев из оперения валькирии и даже зарядить пару раз древком копья ей под дых, как и сама Гюннр успела чуть ли не в рукопашку ударить девушку в челюсть, а также оставить несколько порезов на коже рук.
София отскочила от очередной размашистой атки крыльями, решив действовать дерзко и неожиданно самонадеянно, откидывая отцовский щит в ногу валькирии, что сбивало ее атаку, в то время, как сама девушка быстрым перекатом оказывалась за спиной Гюннр и, захватив ее руку, прижала к горлу острие копья. Удивленная воительница в шоке повернула голову в девушки позади. Сбоку послышались хлопки.
— Вижу уроки со мной не прошли зря, — самодовольно скалился Хеймдалль, громко хлопая в ладоши.
— Уроки? — выгнула брови Гюннр.
— Не говори только никому, — прошептала София, наклоняясь ближе, — но я вашего стража пару раз уложила на лопатки, — довольно улыбалась она.
— Тебе просто повезло, — резко возмутился парень, соскакивая с бортика, на котором сидел. — В честном бою мне нет равных!
София улыбнулась, убирая копье от валькирии и поднимая щит с земли. Кивнув Гюннр, она подошла к Хеймдаллю вплотную. На любимом лице парня играла знакомая самовлюбленная улыбка.
— Собираешься со мной драться, — изрек он, сверля ее фиолетовым взглядом. — Сначала вытри кровь от прошлого сражения, — он протянул руку к ее лицу, вытирая кровь и нежно проводя по пухлым губам.
София напряженно сглотнула, понимая, что возможно не выйдет победителем из этой битвы, потому что уже проиграла ему по всем фронтам, отдав ему в плен свое сердце, тело и душу. Губы парня снова самовлюбленно растянулись.
«Также улыбался, когда брал меня на столе?» — наклонила она голову в бок, обводя его тело взглядом и представляя, что на нем нет одежды. Улыбочка на его лице стала не такой заметной и более напряженной, она же победно развернулась, направляясь к ближайшему ведру с водой. Ополоснув трясущиеся руки, смыв кровь и наваждение, она вернулась на ринг, вставая напротив Хеймдалля.
— Тебе приглашение в письменной или в устной форме послать? — спросила она, наблюдая за тем, как он все еще мнется у забора. — Неужели уже не уверен в своих словах?
— У тебя не получиться вывести меня из себя, — оскалился он, вальяжно проходя к ней.
«А я думала, что тебя выводят мои сексуальные мысли» — ухмыльнулась она, облизывая губы, что конечно же не утаилось от его взора.
И он сделал первый выпад, выхватывая свой меч вместе с ножнами из пояса и проводя ими по земле, замахнулся на ее ноги, видимо желая сбить. Однако София, сделав бросок копья за спину Хеймдалля и ухватившись свободной рукой за его руку, перепрыгнула его атаку, оказываясь позади парня и забирая свое копье. Она уже замахнулась на него, когда он отбил атаку, отталкивая от себя ее ударом в щит. Подняв руку вверх, он начал призывать силы биврёста, но она постаралась его сбить, метнув щит в его сторону. И конечно же он увернулся, запуская фиолетовые сгустки силы в ее сторону. Оставшись без щита, ей пришлось перекатываться в сторону. Не поднимаясь из положения приседа, София постаралась задеть его ногу копьем, однако он опять ускользнул. Совершив еще один перекат, она подобрала выброшенный щит, и как раз вовремя, потому что Хеймдалль снова подобрался к ней в плотную. Отпарировав его удар, она ударила древком по второй его руке, звеня наручами, а после оттолкнула его корпусом, отчего он недовольно задохнулся.
Подняв глаза на него, София обнаружила снова эту гипнотическую самодовольную улыбочку, стереть ее больше не хотелось, хотелось поцеловать. Улыбка стала еще шире. «Подлец» — нахмурилась она, повторяя его недавнее движение копьем по земле, чтобы сбить его с ног. И он опять увернулся, оказавшись теперь уже у нее за спиной. Кажется, он собрался повторить ее трюк, однако она не стала действовать, как он, хоть инстинкты и кричали, что надо действовать. Вместо этого она приняла его тупой удар по руке, сама ставя настоящую подножку, сталкиваясь на миг с удивленным взглядом фиолетовых глаз, а после, парируя еще один удар щитом, второй удар древком по коленке. Ловким движением убрав уменьшенное копье обратно за пояс, она схватила его за рубаху и просто прыгнула сверху, переместив руку на затылок, чтобы он не ударился головой.
Однако это не особо помогло, потому что он все равно ударился копчиком и всей спиной, да и рука начала больно пульсировать от удара о землю и об его голову. Он конечно же, как она и предполагала, захватил в этот полет и ее, отчего она тоже больно ударилась коленями о землю и привычно впечаталась в его грудь. Послышалось его недовольно шипение, а девушка быстро захватила его руки в свои, поднимая над головой и удерживая их там, сама удобно устроившись на его будрах и нависая сверху. Отдышавшись, София взглянула ему в глаза.
— Больно ударился? — взволновано спросила она.
Хеймдалль не отвечал, рассматривая ее запыхавшуюся после сражения, с красными щеками, пухлыми алыми губами и яркими блестящими серыми глазами. Если выдернуть все это из контекста, то такая картина вообще никак не соответствовала месту и предшествующему действию. Такая она была сегодня ночью, а они явно не сражались…