— Я присмотрю за Атреем, — кивнула она. — Думаю, нам пора, — посмотрела она на скучающего в отдалении Одина.
— Возвращаемся? — переспросил он, когда девушка к нему подошла.
— Да, — кивнула она. — До встречи, дядя, — кивнула София на прощание. — Копье и правда прекрасное.
«Такое же прекрасное и невероятное, как и тот, кого ты собираешься им убить» — успела подумать она, перед тем как стая воронов окутала ее в черный вихрь и дядя с Мимиром пропал из поля зрения.
========== Часть 8 ==========
— Ну, конечно же ты тут! — Хеймдалль вышел на знакомую поляну у подножья стены, где София учила его открывать сердце миру. — Хотела от меня спрятаться, поискала бы место получше…
Парень глянул на замершую девушку. София сидела неподвижно, с прямой спиной, сложив руки на согнутых коленях. Хеймдалль видел ее сейчас только со спины, но уже догадался, что она его не слышит, погрузившись глубоко в себя. Обреченно вздохнув, он подошел к ней, толкая в плечо. Она не ответила. А значит она и не слышала его тирады, и вообще его наверное не ждала. Ревность кольнула сердце стража.
Это с ним она нашла это место, в присутствии его позволила себе погрузиться в собственные воспоминания, именно здесь она открыла ему собственные сомнения, здесь он впервые обратил свой фиолетовый взор, пропитанный энергией биврёста, ни на других, а на самого себя. Именно после посещения этого места он начал обращать внимание на привлекательную чужеземную полубогиню, а особенно на ее слова, которые вводили его в замешательство, и он впервые в жизни начинал задумывать об окружающих его действительностях.
Хеймдалль не знал ранее этого странного грызущего изнутри чувства сомнений. И только сейчас он и правда начал сомневаться, начал рассуждать и сравнивать, начал предполагать и понимать, что она во многом права. Порой от собственных размышлений ему становилось отвратительно. Такие думы посещают обычно предателей, а им он не хотел становиться. Один для него был отцом, воплощением доблести и мудрости, а София — искушением.
И он искусился, уверенный что сможет противостоять ее речам и мыслям, что направит ее саму в другое русло, что сможет управлять ее выбором, убедив остаться с собой. Однако она была невероятно упертой! И находила какие-то иные пути, уворачиваясь от его убеждения, и показывая ему свою дорогу. Хеймдалль уже начинал сомневаться в своем решении что-то изменить в ней, потому что она сама неуклонно меняла что-то в нем самом.
— И о чем ты только думала? — зачем-то возмущался в слух он, как будто она могла ответить. — Оставаться такой беззащитной в лесной глуши, где на тебя могут напасть, убить… Или изнасиловать, — хитро оскалился он, представляя как она бы краснела от его слов и как возмущались бы ее мысли у него в голове.
Он искусился, поддался ее чарам, впустил в свою жизнь, намеренный переманить ее на свою сторону. Но теперь уже не был уверен, что и правда способен ее переманить, что сам не перейдет на ее сторону… Что же точно он не намерен делать — это отпускать ее. София, маленькая греческая куколка, стала его зависимостью. Без ее задорного голоска в своей голове, этих серых искрящихся любовью глаз, странного, но приятного, чужеземного аромата трав и масел он уже не мог представить не то что свой день, но и всю свою жизнь.
В очередной раз тяжело вздохнув, Хеймдалль решил, что такой беззащитной и спокойной девушка может быть только в его руках, а потому с легкостью подняв ее с земли, он прошел вместе с ней на руках к ближайшему дереву. Удобно усевшись в корнях, парень устроил Софию у себя на коленях, заключая в кокон рук и вдыхая ее запах. Уткнувшись носом в ее шею, он прикрыл глаза, спокойный и умиротворенный. Здесь их никто не найдет, здесь они могут быть только вдвоем.
Хеймдалль почти засыпал, когда в голове послышался ее голос.
«Какого…» — она дернулась вперед, желая вскочить на ноги, и, как почувствовал Хеймдалль, врезать ему. Однако парень не допустил ее движений, крепко сдерживая в руках и прижимая к себе.
— А вот не надо было сидеть в глуши без охраны и защиты, — хмыкнул он, проводя носом по шее, отчего по коже девушки побежали мурашки, а губы Хеймдалля растянулись в довольной улыбке.
— Вообще-то я пыталась поставить защиту, — вздрогнула она, облокачиваясь обратно на его грудь.
Хеймдалль направил свой взор в ее мысли, находя в них воспоминания об использовании новообретенных магических способностей. София представила, что вокруг нее некое силовое поле, которое никто не преодолеет, однако скорее всего это поле было разрушено, когда девушка ушла в себя, или же само по себе оказалось слабым и недолговечным.
— Ну, — подвел итог он, — видимо не получилось…
— Спасибо, гений, — нахмурилась девушка. — Без тебя бы я это не поняла!
Она хмыкнула, поднимая голову и целуя парня в подбородок, самое ближайшее место, до которого она достала. Хеймдалль не особо довольный такими ласками, наклонился ниже и впился в ее губы. София в его руках привычно вздрогнула, тоже подтягиваясь выше, чтобы ответить на поцелуй. Однако парень отчетливо ощущал в этом поцелуе грусть девушки.
— Что тебя тревожит? — спроисл он, отстраняясь и заглядывая в ее глаза.
Перед взором пронесся калейдоскоп событий, смешанный с ее хаотичными чувствами. Лысый мужчина, разговор, копье, предупреждение…
— Ну я и не ждал, что твой грозный родственник будет в восторге от меня, — хмыкнул он, не совсем понимая, почему она так расстроилась.
Лично ему уже давно плевать, что подумает Всеотец, асы, и уже тем более этот грозный спартанец. Он выбрал себе девушку, выбрал ее и готов был отстаивать свои права на нее и ее руку и сердце. Он бы связал с ней руки, как и делали всегда асы, обматывая руки молодоженов лентой бракосочетания. И ему никто бы не помешал это сделать, будь то ее родственники или его, пусть они нарушают большинство законов, но ведь они боги! Им можно все, что нельзя смертным. Эти глупцы все равно придумают что-то в этих своих мифах и легендах!
— Для начала скажи мне, как ты относишься к Локи? — серьезно посмотрела она, отодвигаясь.
— Это из-за этого сопляка? — удивился Хеймдалль. — Если твой братец сует нос туда, куда не следует, то этот нос можно и укоротить…
Она сжила губы в плотную линию, хмурясь.
— За что ты взъелся на него?
— В данном случае за то, что ты интересуешься моим отношением к нему, а не к тебе, — парень уже потянулся за новым поцелуем, считая, что конфликт исчерпан, однако девушка отодвинулась от него, складывая руки на груди и ожидая ответ. Хеймдалль закатил глаза, вздыхая: — Он меня раздражает на каком-то подсознательном уровне. Его эта наивность и желание показать себя, да еще и прикрывается светлой целью остановить войну, хотя на самом деле ведет себя и поступает, как шпион… Еще и возомнил себя каким-то героем…
— Он еще молод…
— А потому глуп и наивен! — злился Хеймдалль. — К чему это всё?
— Да потому что норны сказали дяде, что ты хочешь его убить! — она раздраженно вскочила, начиная нервно ходить из стороны в сторону. — Я уж не знаю, что это за магия и как это все провернул Брок, но то копье… Оно было сделано специально, чтобы тебя убить…
— Интересно, — хмыкнул он, поднимаясь. — Нет такого оружия, которое смогло бы меня остановить…
— Это ты так думаешь, но оно есть! — она гневно тыкнула пальчиком ему в грудь.
— Тогда будет интересно опробывать его в битве, — надвигался на нее Хеймдалль, задетый тем, что она считает, будто он не справиться. — Я справлялся и не с таким оружием. Если ты забыла, то я тебе напомню: я вижу соперника насквозь!
— У Призрака Спарты, убийцы богов, оружие, которым он может убить тебя! — в ее глазах отражались слезы. — И зная дядю, он сделает все, чтобы защитить свою семью! Он будет убивать каждого! Он ставит себе цели, ищет средства для ее достижения и достигает! Так было всегда! Только ему в руки попадалось оружие, способное убить бога, он шел и убивал этого бога!