— Выкинь все мысли из головы, — настаивал голос Афины. — У тебя получится… Это поможет тебе, — она коснулась ее кулона из Меча Олимпа.
Софии не хотелось этого, ей не хотелось ничего предпринимать, только спать в руках мамы. Резко запульсировала больная рука, она открыла глаза, видя фиолетовый потолок.
— Хорошо, что ты в сознании, — щебетала Фрейя. — Держись, будет больно… — она провела своей рукой по ее ране, что-то шепча.
София резко зажмурилась от острой боли, кто-то вливал в нее раскаленную сталь, а не лечил. На миг показалось мамино лицо, она также улыбалась и гладила ее по голове. Вторая ее рука продолжала гладить осколок древнего оружия. София тоже потянулась здоровой рукой к кулону, желая прикоснуться к Афине, желая продлить это мгновение.
Она обвела пальцами острые концы, сжала до порезов осколок в ладони. Маминой руки не было, как и ее самой. Однако сила и правда была. Она пульсировала, обжигая ее кожу, казалась она проходила искрами под кожей. София снова сильно зажмурилась. «Пустить магию. Вступить в ее поток…»
И она вступила. Она чувствовала волны, будто снова оказалась на корабле в грозу, только тут качка была не внешняя, а внутренняя, что-то внутри нее колыхалось. И точно также, как вода, растекалось по всему телу. София ощутила свою больную руку, пульсирующий затылок, недавно зажившие ребра, какие-то старые шрамы и синяки, ощутила кончик собственного носа и каждый пальчик на руках и ногах. Она почувствовала действия Фрейи, и то, что тело не воспринимает ее магию, отторгая, как что-то инородное и неправильное.
«Вылечить себя… Как?». Поток какой-то неизвестной ранее силы не спешил ее лечить, он растекся по конечностям, пульсировал в сердце и животе, отдавался в голову, но не стремился к ранениям, чтобы заживить их. «Все маги представляют последствия своего заклинания…» — подсказал голос Хеймдалля в голове. Хеймдалль… Сердце сжалось, как и поток силы затрепетал перед этим воспоминанием. Как же хочется в его объятия…
«Соберись!» — отдернула она себя. — «Нужно сосредоточиться». Она представила свой поток силы, это магию, которая водой течет по венам, вот она перетекает к затылку, заращивая ткани, как это она видела сотни раз у дяди и брата. Потом к руке и снова та же процедура. На удивление было не больно. Только сросшаяся кожа чесалась в местах заживления.
— У тебя получилось, — довольно улыбнулся образ мамы. Она провела рукой по щеке Софии. — А у меня похоже получилось полюбить твоего отца…
Афина в последний раз улыбнулась, проводя рукой по русой косе Софии, и пропала. Девушка ждала, боясь открывать глаза. Она хотела еще раз увидеть маму, узнать, как же все-таки она полюбила Брасида, каким он был, что делать самой Софии. Она не хотела возвращаться в реальность, не сейчас, когда она была рядом, когда хотелось снова реветь на груди Хеймдалля от воспоминаний и сожалений о давно потерянной маме. Поток магии колыхался где-то внутри.
София разжала кулак с кулоном, но связь не прервалась. Магия залечила место пореза, и она наконец открыла глаза. Перед глазами был фиолетовый потолок, а не мамино лицо с такими добрыми серыми глазами. Ее гладили руки Фрейи, а не мамины местами мозолистые от копья руки. Где-то бурчал Брок, а не лилась прекрасная мелодия маминого голоса. Одинокая слезинка скатилась из уголка глаза к скуле.
— Как ты себя чувствуешь, София? — спросила Фрейя.
— Лучше, — прохрипела она. — Спасибо…
— Да не за что, — вздохнула богиня ванов. — Ты все сама сделала, а я думала, у тебя не получается также лечиться, как у Кратоса и Атрея…
— Я тоже так думала…
— Ну и перепугала ты тут нас! — взревел Брок. — Полудохлая завалилась в двери! Этот вон, — он кивнул на Синдри у входа, — полдня там полы намывает, чтобы твою кровь вывести, ха-ха!
София улыбнулась. По этим двоим она скучала.
— Все должно быть стерильно! — отвечал второй гном. — Особенно, когда речь идет о деле с… с…к-кровью, — он содрогнулся всем телом, продолжая вазюкать тряпкой по полу.
— Ой тьфу на тебя, — махнул рукой на брата Брок. — Я вот слышал, что где-то есть такая трава. Мол, листок у дороги сорвал, к ране приложил и прошло все!
— Не бывает такой травы, — покачала головой Фрейя.
— Вот-вот, — кивнул Синдри. — Тем более с дороги! На нем же пыль и грязь…
— Здравствуй, София, — вышел из своей коморки Тюр. — Кто это так ранил тебя? Неужели Один?
— Не-а, этот… — имя волка совершенно вылетело из головы, как там назвал его Атрей? Гурман? Гурам? Гар? — Гав! — предположила она.
— Гарм? — переспросил Мимир, кричащий откуда-то со стороны столовой, а после рассмеялся. — Гав! Ха-ха-ха! Ну ты и скажешь тоже…
— Мимир? — удивилась София, поднимаясь с кушетки.
— Тебе лучше отдохнуть, — попыталась остановить ее Фрейя.
— А… эм… Поесть что-нибудь есть? — спросила она, чувствуя себя ужасно голодной после всех этих авантюр, сражений и магии.
— Могу приготовить голову Мимира в соусе, — смеялся Брок.
— Эй!
— Фу, какая гадость! Я больше ничего не буду есть из твоей пищи, — недовольно возмущался Синдри.
— Куда ты денешься? — задорно дергал бровями синий гном. — Пошли на кухню, — позвал он Софию. — Найдем чем набить желудки!
Девушка улыбалась. Как же она обожала этих ворчунов!
— Ты выступила против Гарма? — спросил до этого молчащий Тюр.
— Ну, я прыгнула на него с уступа, после проткнула шею копьем, и когда вытаскивала, оказалось, он все еще жив и не доволен моим нахождением рядом с собой…
— Вот это я понимаю битва! — довольно отозвался Брок, стуча кастрюлями.
— Только вот Гарма нельзя убить, — заметил Мимир. — Он ненасытен и постоянно хочет съесть миры…
— Я тоже ему понравилась на вкус, — улыбнулась София, садясь за стол. Где-то около двери послышались звуки рвотных позывов Синдри. — Хорошо, что Кратос и Атрей подоспели вовремя…
— Только что они сделают против Гарма? — нагнетал Тюр.
— Я в них верю, — нахмурилась девушка. — Вместе они сильная команда…
— Тем более у твоего дяди есть Драупнир, — добавила Фрейя.
— Кто?
— Кольцо из которого сделано копье, — пояснил Мимир.
— Копье, которое способно победить Хеймдалля, — замерла она.
— Да, его смерть ослабит Одина, — кивнула Фрейя.
— Насилие приведет к еще большему насилию, — возражал Тюр.
А София сдавленно сглотнула, обращая свой взгляд на протянутую тарелку с сосисками. Желудок скрутило при мысли о смерти любимого, также как у Синдри скручивает каждый раз при упоминании отрубленных конечностей. Но она старалась впихнуть в себя хотя бы несколько кусочков. Брок также молча ел рядом, пока Фрейя и Тюр спорили о нужности смерти Хеймдалля. На миг София оторвала взгляд от еды, замечая золотой взгляд Мимира. Они несколько долгих мгновений смотрели друг на друга. Кажется, самый умнейший из живущих был и самым догадливым. София опустила глаза обратно. Мимир вздохнул, вроде…хотя у него не было легких, но он вздохнул.
— Кстати, насчет копья, — встрепенулась девушка, желая прервать рассуждения о Хеймдалле. — Гарм сломал мое и… То есть мамино…
— Не переживай, — по-свойски ударил ее по плечу Брок. — Найдем тебе копье не хуже батиного!
— А починить старое не получиться? — с надеждой взглянула она на гнома.
— Прости, куколка, — она вздрогнула, не ожидая услышать это прозвище из чьих-то уст, кроме одного заносчивого аса, — но то уже не вернуть! Всё! Если конечно не хочешь рыться в кишках этой псины!
Синдри, который только хотел вернуться к столу, развернулся обратно и побежал к ведру. Девушка кивнула.
— Тогда разрешите посмотреть ваш маленький склад, — улыбнулась она Броку.
— Да пожалуйста!