«Как и ты мне» — ответила она. — «Позволь мне самой разобраться, а после я тебе скажу»
— Это навряд ли…
— А если я пообещаю, что ты первый об этом узнаешь? — выгнула она бровь.
Хеймдалль нахмурился, он больше не пытался язвить или сыпать оскорбления. Вместо этого он тоже сел возле девушки на траву и принялся внимательно ее рассматривать.
— Ты на что-то надеешься, — заключил он. — И это связано со мной…
— Я надеюсь, что ты поймешь меня, — пожала София плечами. — Честно говоря, — она смущено опустила глаза, — это же… ну, невероятно! Читать мысли, видеть намерения, мотивы… Как это происходит в твоей голове? Ты видишь будущее? Или просто подчиняешь свое тело мыслям другого человека? То есть…
— Я понял, — усмехнулся Хеймдалль. — Это и правда похоже на «подчинение», только все-таки это больше инстинкты… Годы тренировки, все приходит с опытом…
— Ты можешь читать мысли животных?
— Зачем мне это нужно? — удивился он.
— То есть если я превращусь, например, в сову, то ты не сможешь читать мои мысли?
— Ты про способности своего братца? — язвительно напомнил парень. — Его читать проще простого…
— Ты ему завидуешь? — удивилась девушка.
— Ха! Чему мне завидовать? Его никчемности? Попыткам восхитить отца?
— Ну, например, тому, что его любят… Отец его любит…
— Ты думаешь мой отец меня не любит? — зло рыкнул Хеймдалль.
— Я не знаю, — призналась она. — По тому, что я видела, это особо не было видно, но я просто не понимаю твоей ненависти к Локи…
— Просто ты глупа и многое не понимаешь, а не только это.
— И это плохо?
— Что?
— Быть глупым? — спросила София, перебирая травинки под руками. — По-твоему быть глупым — это чего-то не знать, но тот же Один многое не знает и хочет это узнать, получатся он глупый?
— Ты… — парень не знал, что ответить, в ее голове он не находил ответа, а в своей уже запутался и не мог понять, как она пришла к этому выводу, но ее победная улыбка бесила знатно.
— Не злись, — положила она руку на его плечо. — Я не…
— Как ты это делаешь?
— Что? — не поняла девушка.
— Да всё, — взбесился парень, подскакивая на ноги, чтобы скинуть ее руку и начать ходить из стороны в сторону. — Ты как будто не соображаешь, что делаешь, будто не отдаешь себе отчет в следующих действиях! Ты можешь касаться меня без предварительной мысли об этом! Как ты это делаешь?!
София опешила. Она удивленно моргала серыми глазами, не рассчитывая, что раздражает бога просто своим существованием.
— Я не знаю, правда, — оправдывалась она. — Может быть многие мои действия связаны не с моими мотивами, а с простой привычной реакцией… Ты же не думаешь каждый раз, что поднимаешь правую ногу, когда идешь…
Хеймдалль недовольно остановился, продолжая буравить взглядом девушку. Он еще раз недовольно вздохнул, усаживаясь рядом.
— Что у тебя с головой?
— Спасибо, очень приятно, — хмыкнула она.
— Ты поняла меня, — настаивал он. — У тебя в голове такая каша, что я просто не понимаю, как ты до сих пор не сошла с ума! Вчера такого не было…
— Ты никогда не путаешься в мыслях чужих людей и своих?
— Это разные голоса, — ответил он, махая рукой в сторону. — У Тора всегда грубый и пьяный, у Сиф — мелодичный и поучительный, у Бальдра — слегка чокнутый, но задорный… был…
«Скучает» — поняла она, испытывая некое чувство вины. Она не могла помешать дяде в тот момент, да и не хотела, чтобы погибла Фрейя, но осознавая их общую боль, она чувствовала вину, что не попыталась решить проблему иначе. Хеймдалль наверняка чувствует ее состояние, да и любые фразы в его адрес сейчас будут восприняты с агрессией, а потому девушка просто молчала, наблюдая за капающей из расщелины водой и раздумывая, тот ли она слышала голос или нет.
— Я не слышу мыслей животных, — ответил он на старый вопрос по прошествию некоторого времени. — Но мысли человека в теле животного я услышу…
— А мне кажется, что я слышала мамин голос, — призналась она. — Ты и правда стал первый, кому я это сказала…
— Из того разрыва? — переспросил Хеймдалль.
— Угу. Только это была не красивая мелодия ее голоса, которую я запомнила из детства, а какая-то жуткая какофония…
— Ты поэтому не хочешь там находится?
— Да, — выдохнула она, поворачивая свой грустный взгляд в его сторону. — Я столько раз мечтала услышать снова ее голос, а в итоге…
София разочарованно вздохнула. Ей уже было не важно поймет ли ее Хеймдалль или высмеет, расскажет ли Одину или сохранит по какой-то причине в тайне. Ей просто хотелось тишины и спокойствия.
— Наверняка ты это уже знаешь, — продолжила она, — но если закрыть глаза и прислушаться к миру вокруг, он… он окажется прекрасным…
Она с готовностью пододвинулась ближе к воде и, протянув руку, облокотилась ею в стену. Положив свою ладонь на камни, она просто закрыла глаза, сосредотачиваясь на окружающих ее вещах. Капельках воды, звуки какой-то птицы в ветвях дерева неподалеку, казалось, все обрело свой звук: яркое солнце над головой, даже взгляд Хеймдалля стал издавать определенную мелодию. Девушка улыбнулась, потому что эта мелодия полностью передавала его недоумение. Но она погружалась глубже в себя, отсеивая лишние звуки, чужие голоса, фрагменты воспоминаний. Сложить все по полочкам и систематизировать. Разобрать тот странный голос из источника знаний по звукам.
София глубоко погрузилась в себя, переставая замечать Хеймдалля, усталость от бессонной ночи, окружающий мир. Сам же парень столкнулся с каким-то невероятным мысленным барьером, казалось, будто девушка, роясь в своей памяти, захватила свой щит и закрылась от его проницательного взгляда. Он еще несколько минут буравил ее фиолетовым взглядом, ожидая, когда наконец услышит ее веселый и мелодичный голосок в своей голове, однако была лишь тишина, такая непривычная, что Хеймдалль впервые почувствовал себя по-настоящему одиноким.
Он прошелся по поляне, проверяя периметр, попытался вывести из транса девушку, чтобы поговорить с ней, но все было без толку. Тогда он опять уселся рядом с ней, все-таки тоже касаясь рукой той самой стены и закрывая глаза. В голове крутилось, что это тот еще бред, но он продолжал слышать тишину собственных мыслей. Долго была пустота, он терял терпение. «Может она прочла какое-нибудь заклинание?». Однако вскоре он услышал некое шебуршание возле себя. Не открывая глаз, Хеймдалль пытался определить источник звука.
Какое-то маленькое животное пришло попить воды. Вот оно лакает из источника, вот мягко уходит обратно в лес, заползая под дерево, где сверху щебечет какая-то птица. Вода продолжает капать, а солнце напекает голову. Хеймдалль чувствует, что уже не злиться, что не обращает внимание на лишние звуки, только на себя самого. Вспоминаются тренировки, удары соперника, его мысли, мысли Всеотца. Сейчас они кажется живее, ярче, более настоящие, чем обычно…
София открыла глаза, как после долгого сна. Солнце все еще стояло высоко, хоть и клонилось к закату. Рядом сидел Хеймдалль в трансе. Девушка засмотрелась на его умиротворенное лицо. Хотелось провести рукой по острым скулам, волевому подбородку, линии бровей, его пухлые губы были сжаты в тонкую линию, и София всеми силами пыталась отогнать мысли об их вкусе. Она не могла предположить, сколько они так тут сидят, но оставлять его такого беззащитного и милого, ей не хотелось. Наоборот какое-то притяжение давило ей на грудь, отчего хотелось положить ему на плечо голову или запутать пальцы в волосах.
Однако девушка просто легла на траву, растянувшись под солнцем. Она скучала по теплу, по тому времени, когда ее кожа была приятного бронзового цвета, когда можно было надеть легкую юбку, а не постоянно мерзнуть в плотных бриджах из оленьей шкуры. Под теплым солнцем всегда хорошо спалось. Солнце в родной Спарте было горячим, жгучим, оно карало за несоблюдение каких-то правил, как грозный отец, но оттого по нему больше скучаешь.