— Ваше Величество, — обратился он к ней, подчеркивая, что сейчас он разговаривает с ней ни как ее добрый друг, а как официальное лицо, участвующее в организации встречи и переговоров, — король Ингор просит Вас о личной встрече, — важно сказал он. — От Вашего имени я дал согласие. Встреча состоится через четыре дня и будет проходить в Вашем родовом замке в золотой гостиной. Разговаривать с королем Ингором Вы будете один на один, однако, при открытых дверях. Доверенные лица и лица сопровождающие короля будут наблюдать за вашей встречей на некотором расстоянии. Время вашей встречи не ограничено и зависит от вашего личного решения.
Росета в ответ только порывисто вздохнула, и страх осторожно стал заползать ей в душу. Нет, она не боялась Ингора, она боялась совсем другого. Боялась, что останется в его памяти серой безголосой, незаметной тенью, боялась, что при воспоминании о ней лицо короля будет перекашивать презрительная ухмылка, боялась, что этот разговор, на который она так надеялась — станет ее очередным позором и очередным провалом. Эллертель неуверенно кашлянул, а потом решительно продолжил совсем уже другим тоном.
— Росета, я хочу объяснить тебе некоторые вещи, преступить через которые или нарушить их, ты не имеешь права. Во-первых. Сумма компенсации. Мы назвали сумму полтора миллиона, и ты не можешь уменьшить ее даже на сантим. Понимаешь, — проникновенно сказал он, — это не вопрос доброты или мести. Это вопрос престижа. Престижа короля Эдруса, твоего престижа, и если на то пошло престижа короля Ингора. Для него это дело чести удовлетворить наши требования, и если ты из жалости начнешь торговаться с ним, снижая эту сумму, это унизит и Ингора, и, разумеется, тебя! Ты понимаешь меня? — требовательно спросил старик, поскольку Росета молчала. Она кивнула головой в ответ. — Мы предложили королю Ингору отдать вместо одного миллиона леев, драгоценный сосуд с кровью Дракона, что является величайшим сокровищем Лессадии, как ты и просила. Думаю, что об этом кулоне, король и хочет с тобой поговорить.
— Я вот тут подумала, — медленно сказала Росета, неуверенная может она или нет предлагать подобное решение, — если вместо пятисот тысяч, предложить Ингору отдать драгоценные камни на эту же сумму, ну, из тех, — начала объяснять Росета, — что зары отдали им в качестве подарка, подписывая мирный договор. Ингор к этому сундуку не прикоснулся и думаю, никогда не прикоснется. Может мне забрать часть камней в качестве компенсации?
Старик с восторгом посмотрел на Росету.
— Необработанные драгоценные камни? Росета, у тебя государственный ум. Именно необработанные драгоценные камни особенно ценятся магами для создания артефактов. Я немедленно переговорю с де Грато, думаю, этот вариант его устроит.
Эти четыре дня, оставшиеся до встречи с Ингором Росета провела точно в лихорадке. То она хотела, чтобы время летело быстрее и эта мучительная встреча (а Росета не сомневалась, что она будет мучительной), уже осталась в прошлом, то она, наоборот хотела, чтобы этот день никогда не приближался. Как бы то ни было, этот день все равно настал.
Встреча была назначена на четыре часа после полудня, Росета начала волноваться еще с вечера, полночи крутилась, вертелась, сумев заснуть лишь под утро. Но это было хорошо, потому что, из-за этого она проспала почти до обеда, и все остальное время до встречи, пролетело как один миг.
Росета не стала полагаться на вкус своей тети или леди Вилиты, ее туалетом и прической теперь занимались действительно сведущие в этом люди. То ли из-за этого, то ли Росета и вправду стала хорошеть день ото дня, только выглядела она если и не красавицей, то хорошенькой точно. Ей шел и цвет платья, и украшения, и прическа с мягкими локонами, рассыпанными по плечам. Это придавало Росете уверенности, а уверенность в собственных силах и знаниях — единственное, чего ей всегда не хватало.
По этикету она должна была ожидать его в комнате, предназначенной для встречи, поскольку она была хозяйкой замка. Ингор подошел к ней минута в минуту от назначенного времени. Следом за ним шел слуга, что нес достаточно большой ларец или скорее маленький сундук, в котором вероятнее всего были камни. Поставив свою ношу на небольшой столик, слуга с поклоном удалился, оставив их наедине. Двери в комнату, как и предупреждалось, были открыты, но любопытствующих голов в дверном проеме, не наблюдалось.
Ингор был раздражен, Росета видела это по красным пятнам на его скулах, но он умел держать себя в руках, поэтому, вместо раздражения, она ощутила лишь его холодное высокомерие. Это было настолько ужасно, что Росета чуть было не отказалась от своего хорошо продуманного плана высказать Ингору в глаза все, что она думает и о том, что между ними случилось. Ингор смотрел на нее, и в тоже время она не ощущала его взгляда, вроде и на нее смотрит, и в тоже время вроде ее совсем не видит. "Наверно, таким взглядам монархов учат специально", — помимо воли, достаточно желчно, подумала она, и эта мысль так насмешила ее, что она смогла сбросить оцепенение, что охватило ее, при приближении бывшего мужа.
Он поприветствовал ее неглубоким поклоном, она в ответ склонилась в неглубоком реверансе. Не сказав ни слова, Ингор вытащил из футляра, висевшего на боку небольшую коробочку, и протянул Росете. "Кулон с кровью Дракона", — ахнула про себя Росета и машинально открыла шкатулку.
— Вы решили проверить, не обманываю ли я Вас? Решили убедиться, что сосуд на месте? Ну что, удостоверились? Вы настоящая торгашка, можете гордиться собою! — голос Ингора задрожал от отвращения, а Росета чуть не выронила шкатулку из рук, только сейчас осознав, как ее любопытство и ее интерес выглядели в глазах Ингора. Лицо Росеты покрылось пунцовыми пятнами, в глазах Ингора мелькнуло злорадство.
Ей очень захотелось заехать ему по морде этой шкатулкой, но Росета смогла себя взять в руки, и спокойно сказала, словно не заметив его мерзкого тона.
— Вещи, подобной этой, я еще ни разу не держала в руках, — она еще раз глянула на кулон, закрыла шкатулку и поставила ее на стол. Ингор, сочтя переговоры законченными, развернулся, чтобы уходить.
Глава 20
"Сейчас или никогда!", — вдруг подумала Росета, понимая, что если он уйдет, то она больше никогда не сможет переговорить с ним. По составленному ею плану, она должна была начать разговор о школах и больницах, но говорить об этом спине Ингора Росета не могла.
— Знаете, — едва слышно сказала она, — я хотела попросить у Вас прощения, что принудила Вас жениться на мне, и чуть было не сломала и свою и Вашу жизнь.
Ингор замер. Он стоял совершенно неподвижно, и Росета до слез жалела, что не может видеть его глаза. Но в любом случае она знала, что поступила правильно, она сказала ему самое главное, что хотела сказать. Она тихонько выдохнула, только в эту секунду поняв, что некоторое время не дышала, ожидая его ответных слов. Что ж его молчание… И в эту секунду, Ингор, все также стоя к ней спиной глухо сказал:
— Я тоже хочу извиниться перед Вами.
— За то, чему я была свидетельницей в Вашей спальне? — уточнила Росета, разговаривая со спиной Ингора.
— Нет, — резко дернулся он, видимо с негодованием отметая это предположение, а потом ровным голосом, твердо сказал: — Я хотел бы извиниться за нашу первую брачную ночь, — он немного помедлил. — Если мне тошно о ней вспоминать, то представляю, каково Вам.
Росета невесело усмехнулась ему в спину:
— Да уж, я представляла все несколько иначе.
— Простите, — еще раз сказал Ингор. — Я очень сожалею, что Вам это пришлось пережить из-за меня. В ларце лежит маленькая шкатулка, — Ингор немного помялся, — это мой подарок Вам, в знак того, как я сожалею о той ночи.
Росета едва удержалась, чтобы тут же не бросится рыться в сундучке, выискивая среди камней эту шкатулочку, до того ей было интересно узнать, что за подарок ей приготовил Ингор. Но помятуя о том выговоре, что она только что от него получила, Росета, разумеется, сдержалась, хотя и посмотрела на сундук с большим любопытством, благо Ингор, так и не удосужился повернуться к ней. Ингор сделал шаг вперед, вновь собираясь уходить.