— Я хотела бы устроить бал на свой день рожденья. Бал маскарад, — уточнила она, — но наверно, уже не успеем все как следует приготовить, осталось всего чуть больше трех недель. — Росета, затаив дыхание, смотрела на отца, в эту самую секунду возложив на него свой выбор. Скажет отец, что уже поздно, значит, бала не будет. Скажет, что успеем — значит, так тому и быть.
— Да, времени мало, — согласился Эдрус. Росета облегченно вздохнула, хотя в груди что-то заныло от этих слов, — но ничего, — бодро продолжил отец, — балом займутся твои тети, и можно не сомневаться, что они все организуют вовремя!
Росета тихонько ахнула, и снова в груди заныло сердце, только теперь совсем по другому поводу.
"Как только я его увижу, скажу холодно и сухо… Ой, нет! Сначала сделаю почти незаметный реверанс, а потом скажу… Ой! А как же я скажу, если я решила выбрать маску, полностью закрывающую лицо?! — Росета задумалась над этой неожиданной проблемой и поняла, что придется надевать полумаску, оставляющей открытыми губы. Представив в такой же полумаске Ингора, Росета вдруг густо покраснела, поймав себя на мысли, что в полумасках очень удобно целоваться. — О чем это я думаю? — прикрикнула сама на себя Росета. — Я ему холодно скажу, что прошу немедленно покинуть бал… Ой, а трех платьев будет достаточно? Отец говорил, что будет официальней прием, потом бал, потом ужин. Как раз три платья. Какой же маскарадный костюм мне заказать? — мучительно задумалась Росета. — Он должен быть застегнут наглухо, а то еще вдруг Ингор подумает, что я хочу его соблазнить! Может что-то с плащом с глубоким капюшоном? — представив себя бродящей по балу в черном плаще, закрывающим лицо, Росета сразу оказалась от этой идеи.
Какие выбрать украшения? — думала она. — Что правильнее: выбирать украшения под платья или шить платья под украшения? Украшения, украшения, — какая-то мысль не давала Росете покоя. — Украшения — камни — ларец — подарок Ингора — вдруг выстроилось в голове Росеты стройной цепочкой. Она подскочила, как ошпаренная кошка. — Подарок Ингора! Я его так и не увидела!" — чуть не закричала она и помчалась в дворцовое хранилище, куда отправили откупную ее бывшего мужа.
Чтобы попасть в дворцовые подвалы, Росете пришлось сначала найти Хранителя ключей, потом казначея, потом отца, потом… двух стражей и только потом, всей этой "веселой" компанией они добрались до королевской сокровищницы.
— Это мое! — быстро сказала Росета, хватая плоскую коробку, лежащую поверх камней в ларце. Но, потом, не выдержав удивленного взгляда отца, смущенно пояснила: — Это подарок Ингора… личный, — еще больше смутившись, добавила она.
— В любом случае ты должна его показать, — строго сказал отец, и казначей подтверждая это, закивал головой, — если подарок ценный — артефакт, например, или драгоценности — он должен быть описан, занесен в картотеку и главное на него должны быть наложены чары, с привязкой к дворцу против похищения, и уничтожения, объяснил отец свое требование.
Как Росете ни хотелось рассмотреть этот подарок в одиночестве, пришлось смириться и показать его всем. Ничего не поделаешь, отец был прав. Скрипя сердце, Росета открыла коробку.
— А-ах! — восхитился казначей, отец промолчал и как-то странно нахмурился, Росета же просто замерла в удивлении.
— Выйдите! — вдруг резко приказал отец казначею. — Нам с дочерью надо поговорить наедине. — Дождавшись, когда дверь за казначеем плотно закрылась, отец участливо спросил у Росеты: — Доченька, что этот негодяй тебе сделал? — Почему ты об этом спрашиваешь? — потупившись, спросила она, удивившись словам отца.
— Степень вины мужчины определяется стоимостью подарка, — очень просто сказал отец, кивая на коробку. — Очевидно, Ингор совершил нечто совершенно ужасное. Если это так, ты должна вернуть ему подарок, подчеркивая тем самым, что не прощаешь вину.
Росета мгновенно схватила футляр, прижав его к себе. Отец без слов понял, что она не намерена возвращать подарок ни при каких обстоятельствах. Отец позвал казначея. Тот вернулся ни один, а в сопровождении мага. Это было правильно. Привязку драгоценностей лучше было произвести до того, как они попадут в руки оценщиков и ювелиров. И снова восхищение, теперь уже в глазах мага, подарком Ингора.
— Мне уйти? — деликатно спросила Росета, понимая, что процесс привязки лучше проводить без свидетелей.
— Нет, останься! — резко сказал Эдрус. — Эти драгоценности твои по праву, привязка будет осуществляться на тебя. К тому же ты моя наследница, — уже мягче сказал король, — выйдешь ты еще раз замуж или нет, я не хочу, чтобы твой возможный муж, наложил свои руки на твои богатства.
Росета согласно кивнула головой и протянула руку для пореза ритуальным кинжалом.
Глава 28
Оставшись одна, Росета с трепетом открыла коробку. Осторожно пальцами погладила украшения, потом, не сдержавшись, бросилась их примерять. Ей было приятно осознавать, что Ингор не скупой скряга и жмот, трясущийся за каждой монетой. И камней было больше, чем на пятьсот тысяч, и о подарке Ингора оценщик сказал, что он стоит, как половина этих камней.
— Жемчуг пурпурного цвета! — восхищенно сказал он, рассматривая эти уникальные серьги. Серьги были, действительно невероятны. Абсолютно одинаковые жемчужины каплевидной формы пурпурного цвета в обрамлении серебра и украшенные небольшими темно синими сапфирами.
И вот сейчас Росета стояла у зеркала и не могла на себя налюбоваться.
"Может мне на бал надеть эти серьги? — подумала она, но потом решила, что этого делать нельзя, а, то еще Ингор подумает, что она на седьмом небе от счастья из-за его подарка. Вспомнив об Ингоре, Росета погрустнела: — как же мне себя с ним вести?" — несчастно вздыхая, думала она. В голову ничего не приходило, спросить было не у кого.
…Отец, желая порадовать дочь, пригласил знаменитого художника писать к двадцатилетию Росеты, ее парадный портрет. Этот напыщенный и самодовольный художник не понравился Росете, и она с тоской думала о длительном позировании в обществе этого неприятного человека. Но все оказалось намного лучше, большую часть эскизов делал его ученик. Веселый и приятный парень, чуть старше Росеты. Посмотрев на эти рисунки, она решилась обратиться к нему с необычной просьбой.
— Скажите, — неуверенно спросила она, — а Вы не могли бы написать мой миниатюрный портрет к предстоящему балу? И… — она страшно смутилась, понимая, насколько двусмысленно будет звучать ее следующая просьба, — чтобы об этом портрете никто не знал? Я заплачу, — торопливо добавила она, — хорошо заплачу.
Глаза у парня весело блеснули, он мгновенно догадался из-за чего такая таинственность, а потом он уверенно кивнул головой. Миниатюру он начал рисовать немедленно, постоянно поглядывая на Росету, стараясь поймать нужное ему выражение ее лица.
Художник был деликатен и сдержан, никаких глупых шуток или намеков, никакой фамильярности. Росета немного успокоилась.
— Скажите, — Росета еще раз решила обратиться к нему, — а какие цвета, по-вашему мнению, мне больше всего подходят?
— Парень, не отрываясь от работы, не задумываясь, перечислил.
— Никаких ярких, бросающихся в глаза. Глубокие, но немного приглушенные тона, темно-вишневый, пурпурный (услышав это, Росета чуть не подпрыгнула от радости), насыщенный синий. Зеленый… — парень еще раз взглянул на Росету, — может ближе к болотному. Цвет не должен отвлекать внимание от Вашей красоты.
— А я красива? — затаив дыхание, спросила Росета
— Вы очень красивы! Но ваша красота неброска. Ее надо заметить, потом от Вас не оторвать взгляда.
Росета счастливо вздохнула. Ей было нисколько не обидно, что ее внешность назвали неброской, это так и было, она это и сама чувствовала. Но вот слова художника о том, что раз ее заметив, от нее не отвести глаз, ее очень порадовали.
…Знаменитый художник негодовал. Его модель вела себя в высшей степени отвратительно. Зевала, крутилась, нетерпеливо притопывала ногой. Когда же он ей вежливо заметил, что при таком отношении портрет может получиться неудачным, она беспечно махнула рукой, так же вежливо сообщив, что он может пририсовать ей усы, ей это безразлично.