— Как, впрочем, и дедушка, — проворчал он вслух.
Ему оставалось надеяться, что Шаннон сумеет связаться с ним, пусть даже ненадолго. Тогда он перестанет чувствовать, будто потерял дочь навеки. Она часто ему снилась. В этих видениях Шаннон была неизменно счастлива, окружена людьми, обожавшими ее. Однажды он даже видел ее мужа-кентавра.
— Чертовски интересное зрелище, — сказал Ричард сам себе и фыркнул.
Он не сомневался, что за этими снами стояла Шаннон, точнее сказать, Эпона, та самая Богиня, которой служила его дочь. Как бы там ни было, отец будто получал от нее письма и был доволен дарованной ему возможностью изредка заглядывать в чужой мир.
Однако сегодня происходило что-то другое, отличное от снов. Это ужасное предчувствие настолько крепко засело у него внутри, что он даже не мог спокойно стоять на месте.
«Быть может, Шаннон в эту минуту пытается связаться со мной напрямую? Тогда понятно. Как раз сейчас ей самое время рожать. Разумеется, она захочет поделиться радостной новостью о появлении на свет моей внучки. Но почему тогда это чувство оказалось таким тягостным? Почему меня гложет неприятное ощущение опасности? — Паркера посетила жуткая мысль, она буквально перекрыла ему кислород, поэтому он перестал метаться. — Неужели я ощущал ее кончину? Вдруг она умерла от родов в том древнем мире, не знавшем ни больниц, ни современной медицины? Не в знак ли грядущей смерти воздух давит неимоверным грузом?»
— Прошу тебя, Эпона, защити ее, — обратился он к ветру.
— Милый, что такое? — Патрисия, она же мама Паркер для целой армии футболистов, которых он тренировал, вышла на крыльцо.
— Ничего. — Ричард понял, что ответил резче, чем хотел, и виновато улыбнулся ей через плечо. — Просто неспокойный вечер.
— Что, снова… то самое? — На лице, только что излучавшем одну доброту, проступила тревога.
Когда Шаннон вернулась и Нуада напал на Паркера, Патрисии не было в городе. Она навещала свою единственную сестру в Фениксе, но видела последствия. Он, разумеется, рассказал ей все. Как ни странно, мама Паркер испытала облегчение, узнав о замене Шаннон на Рианнон. Это означало; что та, которую она вырастила и любила как свою родную дочь, вовсе на нее не ополчилась. За те отвратительные вещи, что были сказаны и сделаны, отвечала Рианнон, а не Шаннон.
— Нет-нет-нет, — поспешил заверить Ричард, сожалея, что его фантазии расстроили жену.
«На самом деле я ведь ничего наверняка не знаю. Черт возьми, быть может, просто острый перец халапеньо, который я съел за обедом, пошел мне не впрок?»
— Все прекрасно. Я скоро приду.
— Что ж, тогда ладно, милый. Пойду домывать посуду.
Не успела она повернуться, как оба услышали шум приближающегося грузовика. Ричард взглянул на часы. Скоро одиннадцать. Поздновато для гостей. По его спине снова пробежал холодок, когда он увидел медленно подъезжавший старый синий «шеви». Машина чихнула и остановилась за двумя грузовиками, припаркованными на дорожке. Из кабины не спеша вылез пожилой индеец.
— Добрый вечер, Ричард Паркер. — Тот машинально протянул ему руку, и старик крепко пожал ее, глядя на Паркера пронзительно и спокойно. — Джон Мирный Орел. Простите, что потревожил вас в столь поздний час.
— Без проблем. Чем могу помочь?
— Рианнон попросила, чтобы я привез ее домой.
Паркер несказанно удивился. После того как Шаннон переместилась в Партолону, Ричард не получал от нее вестей и решил, что дочь забрала Рианнон с собой. Вероятно, она хотела, чтобы та собственными глазами увидела последствия побега, полного пренебрежения своими обязанностями в качестве Избранной Эпоны.
«Теперь она здесь и утверждает, что это ее дом? — Паркер расправил широкие плечи. — Пусть Рианнон и копия моей дочки, но все же она не Шаннон. Я не позволю ей вновь выступать от ее имени, но не собираюсь обсуждать данную тему в присутствии незнакомца. Это подождет, пока мы останемся одни. Потом я отвезу ее в город, в аэропорт или к черту на рога. Куда угодно, лишь бы подальше от Оклахомы».