— Найти бы что-нибудь веселое, легкое. Мне сейчас это очень нужно, — пробормотала Морриган, тут же заметила ярко-розовую тетрадку в кожаном переплете, радостно вскрикнула и вытянула ее из пачки. — Она самая. Ну да, это здесь!
Она улыбнулась и стала читать запись, сделанную в тринадцатилетнем возрасте:
«4 ноября
Дорогой дневник!
Боже мой! Сегодня такое произошло!.. На дворе стоял холод, но Голубке требовалось размяться, поэтому мы выехали с ней к большому пустому полю, где она могла бы пуститься галопом. Посреди него мы наткнулись на стайку глупых диких индеек. Те вспорхнули и здорово напугали нас с Голубкой. Лошадка прыгнула вперед, стукнулась обо что-то копытом и споткнулась, а я ГРОХНУЛАСЬ С НЕЕ НАЗЕМЬ. Можешь в такое поверить? Я никогда не падаю. В общем, больно почти не было, а если бы и было, я все равно так разволновалась из-за Голубки, что не могла думать о собственных ушибах. Лошадка прихрамывала, и я подумала, что она сломала ногу. Мне пришлось заставить ее стоять спокойно, пока я ощупывала это место. От испуга я тряслась и плакала, но тут вдруг до меня дошло, что МОИ РУКИ СВЕТЯТСЯ! Вот так. На самом деле!.. Я словно зажгла маленькую свечку или другой какой огонек. Жду не дождусь, когда дед и ба вернутся домой, чтобы им рассказать!
P. S. С ногой у Голубки все в порядке».
Морриган улыбалась, с удовольствием вспоминая свое детство и милую серую кобылку. Сейчас та паслась на самом зеленом дедушкином лугу. Ей предстояло провести там годы учебы девушки, наслаждаться клевером, толстеть и радоваться жизни.
Морриган тихонечко засмеялась, подняла руку, уставилась на нее и сосредоточилась. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем на ладони заплясала крошечная искорка света, которая быстро исчезла. Морриган даже не поняла, было ли это на самом деле. Девушка вздохнула и потерла ладони. Правая все еще горела. В ней ощущалось покалывание. Вот и все. Она смогла бы повторить опыт, но только немного погодя. Дед и бабуля не могли объяснить эту странную способность. Они, как и она, понятия не имели, откуда это у нее и что оно означает.
Зато ветер кое-что знал. Последние годы он часто нашептывал ей: «Родство с огнем», «Ты способна приносить свет» и прочие столь же загадочные вещи. Морриган не понимала, что пытались сказать голоса, и боялась обращаться к ним за разъяснениями. Вдруг тем самым она попросила бы помощи у зла? Все это совершенно сбивало с толку.
2
— Морри, милая, уже поздно.
Девушка подпрыгнула от неожиданности, когда ее осторожно коснулась бабушкина рука, и заявила:
— Ой, ба! Не подкрадывайся ко мне. Ты меня так напугала, что я чуть не описалась!
— Следи за языком, милая, — строго сказала Пэт, но улыбнулась, чтобы смягчить выговор. — Вовсе я не подкрадывалась. Я уже три раза звала тебя, а ты тут, похоже, витаешь в облаках.
Морриган почувствовала себя глупо, сидя среди старых дневников. Ей не следовало копаться в прошлом, размышлять над странной способностью, которую теперь, в университете, придется скрывать. А вот что ей следовало сделать, так это хорошенько подумать о будущем.
— Прости, ба, — быстро произнесла она, закидывая последние дневники в коробку. — Я просто замечталась.
— Так идем же. Завтрак стынет. Глазом не успеешь моргнуть, как появятся твои девчонки. До алебастровых пещер добираться три часа. Перед такой дальней дорогой нужно хорошенько подкрепиться, — договорила она на ходу, направляясь в кухню.
Морриган поспешила за ней, соблазненная ароматами бекона, кофе и черничных кексов, проникшими из коридора. Вероятно, Патрисия собрала им отличный ланч в дорогу. Морриган стряхнула с себя странное чувство, возникавшее каждый раз, когда она призывала огонь, схватила туфли, фуфайку и окунулась в знакомое тепло кухни.
На эхо звенящего смеха, витавшее вокруг нее, она не обратила ни малейшего внимания.
— Я, блин, тащусь от того, как мама Паркер управляется на кухне, — сказала Джина, уплетая огромный сэндвич со стейком.
— Ага, но если бы она тебя услышала сейчас, то сказала бы: «Милая, следи за языком».
Морриган отлично скопировала маму Паркер. Девчонки так и прыснули от смеха.
— При ней я ни за что не стала бы так говорить. Маму Паркер нельзя сердить, а то она перестанет для нас готовить, — заявила Джина.
— Точняк, без балды, — согласилась Джейми.