— Моя сестра захотела с вами познакомиться, — объяснил Элиас после того, как мужчины также заняли место за столом.
Пинтер был заметно удивлен.
— Действительно?
Сендрин бросила на Элиаса ядовитый взгляд, затем она обратилась к профессору.
— То, что сказал мой брат, не совсем верно. Я хотела поговорить с кем-то, кто сотрудничал с лордом Селкирком. Элиас предположил, что вы могли бы быть этим человеком.
Профессор обменялся с Элиасом быстрыми взглядами, затем, вздохнув, произнес:
— Вероятно, было бы слишком наивно думать, что молодая дама могла проделать такой путь практически в никуда, чтобы встретиться со стариком археологом.
Сендрин понимала, что он ждал пояснений, но после ужасной езды на верблюде ей было не до приличий.
— Вы знали Селкирка лично?
Пинтер медленно кивнул.
— Могу я поинтересоваться, что вызвало ваш интерес к нему?
— Я работаю гувернанткой в поместье Каскаденов. Вам что-нибудь говорит это имя?
— Тит Каскаден? Ну разумеется, мы с ним знакомы целую вечность, а познакомились как-то на летнем балу у губернатора, если я не ошибаюсь. Здесь, в котловане, вы могли бы столкнуться с кем-нибудь и похлеще, дитя мое.
— Тогда вы наверняка знаете, что Каскадены проживают в бывшем поместье лорда Селкирка.
— Я не говорил об этом лично с Титом Каскаденом, но — да, такая информация здесь быстро распространяется. Тем более что мне в свое время довелось общаться с Селкирком.
Сендрин все больше волновалась. Ей хотелось, чтобы Элиас покинул палатку, чтобы она и профессор могли поговорить с глазу на глаз. Но было бы слишком неблагодарно и невежливо с ее стороны попросить его выйти. Кроме того, ей хотелось избежать его последующих расспросов. Пожалуй, ей даже было безразлично, узнает ли он о чем-нибудь, все равно он никак не сможет это использовать.
Она объяснила профессору, что Тит поручил ей, чтобы она больше узнала об истории дома и его прежних обитателях. Правда, до сих пор это исследование ограничивалось преимущественно библиотекой поместья, но теперь, раз уж она оказалась здесь, она захотела воспользоваться возможностью побеседовать с одним из бывших коллег Селкирка.
— Вы знаете, как погиб Селкирк? — спросила она.
— Я полагаю, до вас доходили некоторые слухи, — ответил Пинтер, — слухи о том, что он убил всю свою семью и затем покончил с собой. Не верьте этому вздору — все это ложь. Я достаточно хорошо знал лорда и уверен, что он никогда не смог бы совершить нечего подобного. Вам известно, что он первым пригласил немецких преподавателей в Виндхук задолго до того, как там была открыта школа? А знаете ли вы о том, что раз в год он устраивал большой детский праздник, чтобы дать возможность белым и черным детям подружиться? Такой мужчина не может вырезать собственную семью! Он был просто влюблен в своих дочерей, и прежде всего в самую меньшую… Нет, я уверен, он не совершал этого.
— Тогда кто?
— Восставшие. Гереро. Не в обиду будет сказано, Элиас, я знаю, что ваша жена — гереро… но это не меняет тот факт, что мятежники убили всю семью Селкирка.
— Вы были там, когда солдаты вошли в дом?
— Нет. Я был здесь. Точнее говоря, примерно на сто пятьдесят километров южнее. Тогда мы копали еще там, внизу.
— Когда вы познакомились с Селкирком?
— Когда он нанимал на службу людей для своего проекта, для поисков галеры.
— Я думал, что это тайна, — заметил Элиас.
— Я знаю вас, мой друг, — засмеялся профессор. — Конечно, вы уже давно рассказали об этом вашей сестре. Кто мог бы противостоять этим глазам? Даже родной брат…
Сендрин уклонилась от его взгляда с кокетливой улыбкой.
— Значит, вы уже тогда были в Калахари и участвовали в этом.
— В… ах ты Боже мой, вот о чем вы думаете! Тогда это называлось мистификацией Селкирка. Нет-нет, с этим я не имел ничего общего. Это было одной из его идефикс — а у него было их огромное количество, можете мне поверить. Никто не знает наверняка, что там происходило на самом деле. Официально там ничего не нашли, но я думаю, что старый — как это по-немецки? — хитрюга, не так ли? Я думаю, что старый лис здорово натянул кому-то нос.
— Значит, он действительно что-то нашел в Калахари? — спросила Сендрин с наигранным удивлением. — Но что?
— Если бы я знал это… — Он наклонился вперед и понизил голос: — Совершенно доверительно… Я ведь могу вам доверять, не так ли?